Астронавты. Отвергнутые космосом

— О чем мы с тобой говорили? — заметил негромко. Йос вздернулся, но ничего не сказал. Бочком в отсек зашли Живых с Тадефи.

— Как тут… пусто, — проговорила девушка и присела на край койки. На ней было длинное расшитое платье — настоящее, национальное, не чета тем подделкам «под Марокко», что продают в туристических ларьках. В нем даже с обритой головой она казалась древней царицей кочевого племени. Огромные глаза оглядывали начинавшую покрываться пылью чистоту отсека.

Дядя Фима почесал седую копну:

— Йос, а ты уверен, что это не подстава? Что он не написал письмо нарочно?

Штурман резко повернулся к нему.

— И сам себя выкинул в шлюз? Рассуждай логически!

Охранник состроил озадаченную физиономию:

— Логически — да, не получается.

Все замолчали. Дядя Фима продолжал оглядывать отсек: открывал дверцы, простукивал ящики.

— Что же делать? — наконец спросил Живых.

Тот пожал плечами. Бой-Баба села рядом с Тадефи. Та придвинулась ближе, обняла ее за плечо, шепнув:

— Не переживай! Мы-то знаем, что это не ты. Если надо, сумеем доказать.

Бой-Баба усмехнулась. Сжала руку Тадефи: спасибо. Вот так же и тогда перед судом приходили люди — друзья, знакомые, — говорили: «Мы знаем, мы докажем…», но оказывалось, что и знали они не то, что было нужно, и доказать ничего не могли. И исчезли сразу после вынесения приговора. Навсегда.

Дядя Фима все возился на полках: раздвигал ряды вешалок с белоснежными сорочками, открывал коробки с начищенными ботинками.

— То-то он стирать нам ничего не отдавал, — глухо сказала Тадефи. — Один раз наденет, и в мусоросборник.

Охранник покачал головой. Он сел на пол, расставив толстые пятки, и принялся перебирать коробки. Внутрь каждого ботинка оказались всунуты скатанные носки для поддержания формы.

— Практично, — одобрил дядя Фима. Он прощупывал и встряхивал каждый ботинок и клал обратно в коробку. Йос нетерпеливо наблюдал за ним, постукивая пальцами по столу.

— Послушайте, — наконец сказал он, — так мы до утра будем возиться. Уже нашли все, что нам нужно. Поднимайся, пошли спать. Нужно еще эту, — Йос метнул взгляд на Бой-Бабу, — устроить понадежней. Чтоб не произошло новых… несчастных случаев.

— Одну минуту, — кивнул дядя Фима, продолжая перетряхивать обувь. Закрыл крышку очередной коробки, поставил себе на колени следующую и вынул пару блестящих черных ботинок из настоящей кожи. Они явно стоили серьезных денег.

Дядя Фима сунул руку в носок ботинка, тут же отдернул и выругался. Йос у стола усмехнулся и почесал стриженый затылок. Охранник метнул на него сердитый взгляд и уже осторожней запустил руку обратно. Вытянул свернутый черный носок из тонкой шерсти. Носок оттопыривался вдоль.

Медленно и очень осторожно дядя Фима развернул носок. Ничего. Засунул руку внутрь, в манжету. Нашарил что-то пальцами и медленно извлек наружу.

— Вот теперь мы нашли все, что нужно, — тихо сказал он. Холод в его голосе был такой, что Йос прекратил чесать затылок и посмотрел на него удивленно. Охранник поднял в руке свою находку всем на обозрение.

В руке у него был короткий обрывок электрического провода. Стандартный провод заземления в желтую и зеленую полоску. Но даже со своего места Бой-Бабе было видно, что провод этот редкой толщины. Даже на космических кораблях провода такого сечения не используются.

В воцарившейся тишине она протянула руку и взяла провод из рук охранника. Пальцы узнали его сразу.

— Сто двадцать ампер, — сказала она тихо.

Напротив нее штурман обалдело смотрел на провод. Рука его медленно смяла бумажку со свидетельством против Бой-Бабы.

* * *

— Мне очень жаль, — сухо сказал Йос и протянул Бой-Бабе длинную руку.

Она посмотрела на протянутую костлявую кисть. Ей не так часто теперь подавали руку. Медленно подняла железную клешню и осторожно сжала пальцы штурмана.

Он тряхнул ее руку — честное, открытое рукопожатие искреннего человека. Указал ей на привинченный к полу стул. Сам опустился на койку. Взъерошил свой «ежик» руками и задумался.

Со своего места на полу рядом со шкафом дядя Фима следил за разговором, опираясь широкими ладонями об пол. Он не сводил глаз со штурмана.

— Что-то я не совсем понимаю, — заговорил Живых. — Этот Электрий, он же был хлюпик последний. Он, наверное, за всю свою жизнь настольной лампочки не поменял. — Живых повернулся к охраннику: — Чтобы заменить участок заземления, это ж нужно соображать! Этому учиться нужно! — Живых нахмурился. — И потом — зачем оно ему?

— Как зачем? — дядя Фима подтянул колени к груди, обхватил их руками и сидел, ссутулившись. — Просто Общество Соцразвития не хотело, чтобы наш корабль вернулся с базы. Может, мы заразные. А может, слишком много знаем.

Йос молчал. Он тер лоб ладонью, как будто что-то вспоминал.