Асунта

Передняя, которую она покинула накануне, с затаенной надеждой на решительную перемену, и куда - верная супруга - она в неурочный и недозволенный этот час возвращалась как изменница, показалась ей слишком чистой и слишком тщательно убранной. Она тихонько растворила дверь в спальню и тотчас же Савелий зажег свет.

- Это ты, - сказал он, приподнимаясь и садясь в постели. Она не ответила, прошла прямо к кроватке Христины, взяла ее на руки и принялась неумеренно целовать. Та, еще не проснувшаяся, похныкала, потом поддалась ласке. Савелий, все продолжая сидеть, следил за этим проявлением нежности не говоря ни слова. Но через минуту он лег и закрыл глаза рукой. Он находил в своем решении "молчать" самую надежную из опор. Вопросы, упреки, восклицания, гнев, угрозы, категорические решения ничего устроить, разумеется, не могли.

30. - БЕРЕМЕННОСТЬ.

Последовавшие за обедом с Филиппом недели были для Асунты особенно мучительными. С одной стороны она видела все такого же терпеливого, спокойного, молчаливого Савелия, который ухитрялся скрывать даже те усилия, которые ему приходилось делать чтобы ничего не было заметно. С другой стороны она продолжала ждать какого-то известия. Какого - она не знала, и в том, что оно поступит, уверенности у нее, разумеется, не было. Но она все-таки ждала. Она {96} стала бояться слов, ей постоянно казалось, что у них есть скрытое значение, что они содержат намеки или насмешки. Как-то Савелий, без всякой задней мысли, совсем попросту спросил ее, не жмут ли маленькие туфли, которые она в тот день надела, и она приняла это за напоминание об утреннем возвращении, вспыхнула, затрепетала, подавила в себе позыв ответить резкостью и убежала в спальню. Она уделяла все больше внимания Христине, баловала ее и делала с ней большие прогулки: так, не вызывая возражений, она могла надолго отлучаться из дому. И, через некоторое время, после устранившего всякие сомнения визита к доктору, она сказала Савелию:

- Я ожидаю ребенка.

Верный правилу молчания Савелий не задал ей никакого вопроса. Срок, как будто, точным указанием не был. Но было возвращение ранним утром, которое, поставленное в связь со словами Асунты о беременности, прозвучавшими как признание, обращало подозрение в почти уверенность.

Со своей стороны Асунта, которая знала, что никакого средства против того яда, который она влила в его душу, нет, тоже молчала. Некоторое, само по себе возникшее, равновесие между сомнением и доверием, опасением и надеждой, протестом и покорностью позволило им продолжать совместную жизнь. Что в ней появилась трещина, было одинаково ясно и ему, и ей, и ни он, ни она этого и не думали отрицать. Только он желал возвращения к старому, а она находила в этих новых отношениях едва ли не преимущество: ее всегдашняя независимость еще окрепла и она могла отвергнуть малейшую попытку Савелия напомнить о своих супружеских правах, - если бы только такая попытка последовала.

31. - НЕУЛОВИМОЕ ОКОНЧАНИЕ.

Силы Марка Варли, между тем, вернулись и он возобновил свои ночные бдения. Савелий установил в своем углу-ателье складную кровать, что позволило ему, когда он того хотел, оставаться совсем близко от старика хотя бы всю ночь. Порой они оба бодрствовали чуть не до зари. Но Савелию приходилось вставать рано, чтобы со всем справиться, он часто не высыпался и по утрам бывал разбитым. Впрочем, он не жаловался, находя в таком постоянном напряжении моральное удовлетворение. Асунта возобновила готовку, что сняло с него часть забот, так что он надеялся выдержать довольно долго. Очень одна на другую похожие недели вытягивались прямой линией, и наслоения вопросов, на которые надо было молча ждать ответов, и все то, в чем нельзя было сознаться, все, в чем вообще нельзя сознаваться, стали тяжестью привычной, и потому переносимой. Иллюстрирование текстов Варли помогало Савелию - пока он рисовал - обо всем прочем {97} забывать. Варли писал много, но, по большей части, написанное рвал. Он никак не мог найти окончания истории мальчика с собачкой.

- Оно от меня ускользает, - жаловался он Савелию, - помогите мне его найти. Сделайте набросок. Сделайте несколько набросков. Выразите то, чего я выразить не могу. Я жду от вас сотрудничества, настоящего, глубокого. Нам надо добиться совместных видений. Совидений, (так в книге) смею я сказать. Поддержите меня, мой молодой друг. И Варли смеялся добрым и благожелательным смехом. Савелий изменял контуры пейзажа, искал лица, искал глаза, искал силуэт мальчика и собачки, старался уловить мысленно и выразить на бумаге их движения - но все, всегда, было не тем, что надо.

- У совидений, - говорил он Варли, - две стороны: лицевая и обратная. Как я, входящий в обратную, могу видеть то, что на лицевой?

- Постарайтесь. Для меня постарайтесь. Возможно, конечно, что мне придется помереть раньше чем вы найдете. Но разве из-за этого надо отказываться от попыток? Не хочу отказываться. Ну а если не успею, то завещаю вам все доделать после моей смерти.

- Ну, ну, м-сье Варли, о чем вы говорите.