Асы шпионажа

В переданной нами ранее информации содержались и сведения о новой орликоновской пушке швейцарского производства, которая была еще засекречена. При тщательном анализе всех данных полиция могла бы выйти на источник – их же военного обозревателя Рёсслера. Тем самым под угрозу попадал самый ценный наш источник информации. А из финансовой документации полиция могла почерпнуть данные обо всей агентурной группе, в том числе и обо мне. Как показало дальнейшее развитие событий, опасения мои были обоснованными.

Через несколько дней Радо сообщил мне, что женевским членам компартии удалось установить связь с находившимися в тюрьме Хамелем и Болли через одного из охранников. Хамель сообщил нам, что ему показывали мою фотографию и сказали: вот, мол, глава всей разведывательной сети. По всей видимости, они тогда еще не знали о существовании Радо. Тот немедленно выехал в Берн, где скрылся, но вскоре нашел в себе мужество и возвратился и даже поселился в своей квартире. Выявив за собой слежку, во всяком случае, так ему показалось, он перебрался в Женеву и там скрывался у одной супружеской четы, симпатизирующей коммунистам.

Об этих делах я сообщил в Центр и получил задание возглавить нашу группу. «Директор» известил меня, что Радо по его приказу должен познакомить меня с главными своими связниками Пакбо и Цисси. Хотя Радо уже не использовал свой код, Центр все равно время от времени посылал ему этим кодом радиограммы, считая, что его расшифровать невозможно.

Радо согласился свести меня с Пакбо, Цисси же отказалась знакомиться со мной, боясь, что ее раскроют, и обосновав свое опасение тем, что два месяца тому назад к ней на квартиру якобы заходили два немецких агента. Как оказалось позже, после моего освобождения из тюрьмы, это была просто отговорка самого Радо. Причину этого мне понять было нетрудно: Радо хотел во что бы то ни стало остаться во главе организации даже действуя вопреки приказам Центра. Знал он и о том, что моя встреча с Цисси могла бы обернуться большой для него неприятностью, поскольку у нее я мог бы сверить свои данные, в особенности финансовые. Радо требовал, чтобы я выдавал большие суммы денег для оплаты Цисси и ее доверенных лиц, присваивая при этом значительную их часть. И все же мы с ней встретились годом позже.

Затем Радо принял решение лично получать поступавшую информацию от Люси и передавать ее мне через связника, а связь Пьера Николя со мной взялся обеспечивать сам. Пьер был сыном Леона Николя, лидера крайне левых в женевской партийной организации, который подыскивал для нас радистов, чтобы мы смогли задействовать новые передатчики.

Через некоторое время Радо сказал, что будет, пожалуй, лучше и надежнее для нашей агентурной сети, да и для него самого, если он найдет убежище в британской дипломатической миссии (в то время в Швейцарии никакого советского представительства не было, ближайшие находились в Анкаре и Лондоне). В этом случае наша сеть работала бы лучше, правда, пришлось бы ввести англичан в курс дела. Радо не имел личных связей с англичанами, поэтому Пакбо пришлось действовать через своего посредника Залтера, атташе по балканским проблемам. Англичане выразили готовность укрыть в случае необходимости Радо у себя. Оставалось согласовать этот вариант с Центром, куда я и передал просьбу Радо. Буквально в следующем же сеансе связи Центр ответил решительным «нет» и выразил удивление, как это такой старый и опытный работник мог додуматься до подобного предложения, ведь «англичане выйдут непременно на его линии связи и попытаются использовать их в своих целях».

Такое отношение к межсоюзническому сотрудничеству разочаровало Радо, хотя оно и не противоречило той позиции, которая проскальзывала и ранее в аналогичных случаях. В 1942 году, например, в наши руки попали документы и планы, имевшие большое оперативное значение как для Советского Союза, так и для Великобритании. Сообщить о них по радио мы, конечно, не могли. Тогда Радо предложил передать их по надежным каналам англичанам. Центр на это предложение отреагировал тут же: «Упомянутые материалы сжечь». С точки зрения Центра было все равно: попадут ли документы союзникам или же в руки немцев.

Как раз в это время я получил от Хамеля еще одно сообщение, переданное через того же охранника. От следователя ему стало известно, что органы безопасности напали на след еще одного передатчика в Лозанне и туда направляются специалисты, чтобы определить его точное местонахождение.

Я поставил Центр об этом в известность, но получил указание продолжать передачу жизненно важной информации от Люси, несмотря на риск. Поскольку другого передатчика мы в то время не имели, а у меня не было возможности сменить квартиру, было принято решение передавать только информацию от Люси.