Атака из Атлантиды

— Хочешь сказать, что в то время, как Ходжес возился с амебами и инертными тканями, я ухитрился создать супержизнь, только сам об этом не знал, да? — В его мозгу больше не было места сомнениям, но, возможно, это было результатом воздействия виски. Ведь причина иных обращений в новую веру подчас просто лежит в загадочном воздействии этилового спирта. Ну, в разных видах, заметим. Хотя шотландское виски твой ум разгущает или по кровушке ром, вроде лодочки плавает, — суть воздействия не меняется. Выпил — и все уж не так, примешь любую из вер. — Олл раит. М-р Гермес. Что ж, рад познакомиться. И что же дальше?

— Я пообещал вашей дочери, что приведу вас обратно домой. Но теперь я уже не так уверен в успехе, как раньше. Вокруг крутится куда больше людей, чем мне нравится. А куда деться? Тюрьма. Нам придется разработать план.

Браф задумчиво заметил:

— Может быть, это и ни к чему. Они снова поймают меня, но тогда у меня будет куда меньше шансов доказать свою невиновность.

Гермес был удивлен.

— Так вы невиновны? А я-то подумал, вы убили Ходжеса. — Учитывая вчерашнее душевное состояние физика это было весьма небезосновательное предположение. — Тогда что же случилось?

— Нет, я не убивал его…пока. Решил погодить. Пусть откормится… — Улыбка Брафа не предвещала биохимику ничего хорошего при первой же встрече. — И все же придумано было неплохо. Все началось с ключа. Я еще подумал, какого черта он торчит в двери…

— Может, я лучше прочитаю все это прямо из ваших мыслей, — предложил Гермес. — В этом случае я практически ничего не упущу и пойму все гораздо лучше.

Браф кивнул и расслабился, валяй, малец. Он глядел уже светло, как второй апостол. Снова и снова прокручивал в голове события последних часов. Потом поднял бутылку и сделал глоток. Гермес же просматривал мысленные картины, отсеивал факты от эмоциональных наслоений с воспоминаниями. Трудился, сопя, до тех пор, пока вся история не стала ему ясна от начала и до конца.

— Вот, как оно все было, — закончил он. — Но кое-что мне по-прежнему непонятно.

— Здесь вообще все непонятно. Это — сущая сволочь! Сволочь, говорю, со своим танком. Почему мне, собственно, не поручили придумать такой танк? Потому что я бы его и делать не стал. Всех бы послал подальше. А ему — по кайфу. Все, что я знаю, так это одно, я сижу здесь, а у Ходжеса на руках достаточно сфабрикованных доказательств, чтобы обвинить меня в краже. Чего или кого? Сначала он, вероятно, был намерен обвинить меня в похищении танка. Да стены не сломаны. Тогда, очевидно, человека. Но ему предложили обвинить меня в похищении трупа. Доктор Браф, похититель трупов, звучит? И в конце концов, они сошлись на простом воровстве. Но, насколько я понимаю, в очень крупных размерах.

— Возможно, я смог бы стянуть у охранника ключи и отвлечь его внимание…

Браф постарался собраться со своими довольно-таки тайными мыслями.

— Нет. Самым ценным твоим качеством является способность проникать туда, куда не проникнуть человеку обычному. А проникнув, получить нужные сведения так, чтобы об этом никто не узнал. Если я и сбегу отсюда, то все равно смогу сделать не больше, чем сидя здесь, — в том, что касается человеческих отношений, я не слишком большой специалист. Ну, тупой я до жизни. Веришь? Мне в реальности странно.

Гермес не мог не признать, что в рассуждениях хозяина что-то здравое было.

— Значит, мне предстоит поработать где-то еще?

— Если хочешь. Ты свободен принимать решения самостоятельно. Ты никак не связан со мной. Во-первых, как бог. А во-вторых… Рабство нынче не в моде, а роботом тебя назвать трудно. — Физик покачал головой. — Да и вообще, если разобраться, зачем тебе помогать мне?

— Затем, что я хочу вырасти и, возможно, вы сможете мне в этом помочь. И еще потому, что мы с вами в каком-то смысле имеем одинаковые воспоминания. Воспоминания, образ мыслей — я начал со смеси трех сознаний. Смешал кошку, собаку и вас. — Он слез с койки, как в пропасть прыгнул. Весело так, знаете, с пружинкой, направился к решетке. — Если увижу Ходжеса, непременно передам ему от вас привет.

Браф криво усмехнулся.

— Непременно передай, дружок.

Профессор Хайрам Ходжес беспокойно пошевелился и перевернулся на другой бок. Во сне у него вдруг возникло беспокойное ощущение, будто что-то не так, как оно должно быть. Профессор сердито пробурчал и что-то попытался снова заснуть, но беспокойство не проходило. И тут вдруг он понял, что внизу из помещения его кабинета доносится какоето шуршание, а для уборщицы — час еще слишком ранний.

Он мгновенно откинул одеяло. Лихорадочно нашарил шлепанцы, натянул свой старый халат, который носил вот уже шесть лет. Тихо, как только мог, проскользил к дверям в кабинет, распахнул их и включил свет. Профессор Ходжес успел вовремя. Как раз в тот момент шуршание прекратилось.

Может, какие-то шутки его племянника?