Атаман из будущего. Огнем и мечом

Быстрый и неожиданный ответ произвёл живительное действие на мастера. Уж что-что, а правдивость или лживость собеседника он различал безошибочно. Москаль-чародей говорил искренне, наверняка правду, хоть и звучала она весьма странно. Кровь стала возвращаться в голову, сердце постепенно унимало бешеный темп, взятый с перепугу, зато мозги заработали с предельной нагрузкой. Всё ещё держась рукой за сердце, Авигдор впился взглядом в собеседника.

- Как, более сложные? Да и как механизмы могут сами собирать другие механизмы?!

Кляня свой дурной язык и нечистую силу, что его подтолкнула к неосторожному признанию, Аркадий сообразил, что надо отвечать.

- О том, что во многих знаниях - многие печали, слышать доводилось?

Медленно приходящий в себя ювелир даже улыбнулся.

- Да, приходилось, представь себе.

- Так вот, думаю, ты знаешь, что бывают знания, сильно сокращающие жизнь. Не дай бог узнаешь нечто, и можно готовиться к похоронам. Собственным.

Улыбка на лице мастера исчезла, будто её стёрли. Знал, конечно, он о существовании тайн, к которым лучше не прикасаться. И опять сразу поверил собеседнику. Уж очень странной личностью тот был. А уж если прислушиваться к слухам, ходящим о нём и его друзьях... Поэтому отвечать Авигдор не стал, а кивнул и выжидательно посмотрел в глаза Москаля-чародея, знаменитого характерника.

- Поэтому будем считать, что этой беседы не было. Потому как если она выйдет наружу, за стены этой комнаты, хуже станет не мне. Ты знаешь, я тебя уважаю, зла не желаю, но сейчас мы коснулись темы запретной и смертельно опасной. Будем считать, что не касались. Согласен?

- Да, конечно, - сердце у ювелира опять от этих треволнений зазбоило, и он достал из внутреннего кармана своего рабочего кафтана (удобная штука, одна из подсмотренных у хозяина дома) коробочку с пилюлями. Спохватившись, что на столе нет воды для запивания, встал и взял с подоконника кувшинчик. Проглотив пилюлю и запив её водой, сел на свой табурет с приделанной сверху подушкой.

Аркадий же в очередной раз поразился собственной тупости. На сей раз его к этому подвиг вид Авигдоровой табуретки с мягким верхом.

"Какой же я осёл... натуральный длинноухий ишак. Столько ёрзал своей тощей задницей по лавкам, мучился, а подложить под неё подушку так и не догадался. Да мне не прогрессорством заниматься надо, а тяжести таскать, причём какие-нибудь дешёвые и небьющиеся, дорогие такому идиоту доверять нельзя".

Осторожно, но плотно прикрыв за собой двери, Аркадий постоял в сомнениях, как витязь на распутье. Вариантов дальнейших действий было несколько. Наиболее целесообразный - поехать в пригородные мастерские для проведения экспериментов со снарядами-турбинками.

Ему приходилось в своё время стрелять из гладкоствольных ружей пулями-турбинками, сейчас для их производства по его рекомендации начали для их изготовления производить пулелейки. Испытания показали, что такие пули летят заметно дальше, чем даже пули Нейсслера. То есть, стали лететь после долгих мучений с формой пуль. Далеко не все турбинки демонстрировали стабильный полёт. Пришлось много недель искать подходящую для них форму.

К его, и не только его, великому огорчению снаряды-турбинки в стволе толком раскрутиться не успевали, и в точности и дальнобойности они уступали даже обычным ядрам. В полёте кувыркались и сворачивали куда бог на душу положит. И вот, наконец, помощники сообщили, что им удалось сделать облегчённый вариант трёхфунтового снаряда для кулеврин избавленный от такого порока.

В отличие от работоголиков из большинства альтернативок, его меньше всего привлекала возня с железом. А здесь ещё надо было ехать верхом под пронизывающим холодным ветром...