Атаман из будущего. Огнем и мечом

По-разному отдыхали в эту ночь воины обоих лагерей. Кто-то завалился в своем шатре, даже не поев, и провалился в сон как в пропасть. Другие же так и не смогли сомкнуть глаз, несмотря на истощение и измотанность от невероятного напряжения в бою. Некоторые, не столько на сохранившихся силах, сколько на воле, искали среди десятков тысяч трупов родственников и друзей. Отгоняя при этом шакалов и их двуногих собратьев из обоза, спешивших поживиться на поле великой битвы. Случалось воинам найти брата с только что перерезанным подобными выродками горлом. Перегрызть глотку ослабевшему, пусть и льву, шакалы – большие мастера.

Продолжения битвы на следующий день не было. С рассветом из лагеря Гирея увидели хвост отступающего войска Ахмеда Халебского. Подсчитав потери, там ужаснулись и поняли, что второго сражения их армия не выдержит, а если и вынесет его чудом, то на третий день им некого будет ставить в строй. Пехоты осталось меньше половины, тяжелой конницы вообще треть, да и легкая конница потеряла до четырех десятых убитыми и тяжело раненными. Многие из оставшихся в строю имели легкие раны, все были вымотаны. Во время обсуждения несколько раз возникала тема отправленного в обход пятитысячного отряда тюрок. Он так и не напал на врага с тыла, как планировалось накануне. Гюрджи Мехмету осторожно ставили в вину его распоряжение об этом рейде.

Сразу после первой молитвы они начали отход, бросив часть обоза и оставив погребение мертвых на противника. Однако это было именно отступление, с артиллерией, обозом, в телеги которого загрузили раненых вместо выброшенного имущества, с арьергардом, прикрывавшим отступление.

Но их никто не стал преследовать. Потери посчитали и в лагере Гирея. И ужаснулись не в меньшей степени. Пехотинцев осталось две трети от вчерашнего числа, тяжелой конницы как бы не меньше, легкой не более половины. На совете, собранном после первого намаза, здесь также встал вопрос об отступлении, но, вспомнив о румелийской армии, вот-вот могущей прийти с запада, решили, что, отступив сейчас, на победу в будущем рассчитывать не придется.

При виде хвоста отступающей армии в штабе Гирея возник ожесточенный спор, преследовать ли их, бросать ли на уходящее войско конницу. В конце концов решили, что не стоит. Главным аргументом против преследования врага послужило неожиданное появление на западе большого отряда конницы. В армии чуть было не разразилась паника, кто-то заорал, что это татары. Паникеров прибили, паникующих успокоили, срочно высланные навстречу тюрки опознали в нерешившихся напасть на укрепленный лагерь всадниках представителей соседнего племени, служившего Ахмеду Халебскому.

Бросаться в погоню, имея за собой такой хвост, было бы воистину сумасшествием. Да и о возможном вскоре подходе румелийской армии нельзя было забывать. Потеря еще нескольких тысяч всадников могла стать фатальной в противостоянии с Еэном. А так – поле боя осталось за Гиреем, значит, он победитель! Да и трофеи с тел погибших должны были быть немалыми. Доспехи и оружие очень скоро понадобятся для вооружения новых воинов. Помаячив немного, халебские тюрки ускакали туда, откуда пришли.

А через два дня Анатолию накрыл циклон. Засуха, так истерзавшая поля летом, наконец-то была отодвинута дождями. С неба лило, с небольшими перерывами, больше двух недель, делая любое передвижение войск по раскисшим дорогам практически невозможным. Затем резко похолодало, дожди сменились снегом, неожиданно наступила ранняя зима. Выяснение отношений за султанский титул отодвинулось на следующий год. Сипахов, секбанов и азапов распустили по домам, и это стало ОЧЕНЬ плохой новостью для Анатолии. Немалая часть отправленных в запас вместо возращения к мирному труду или в свое разоренное поместье сбилась в шайки и занялась грабежами. И без того дышавшая на ладан экономика страны начала демонстрировать трупное окоченение. Шайки на дорогах стремительно увеличивались за счет притока задавленных налогами райя.

* * *

Еэн-паша не успел до дождей переправить через пролив всех, кого собирался. Но стоило большей части войск покинуть столицу, как там вспыхнули беспорядки, быстро перешедшие в грандиозный погром. Голодающая османская беднота нашла виновников своего бедственного положения – христиан. Их в Стамбул много набежало, спасаясь от татарских орд. Еэн вывел из города как подсобных рабочих для армии много людей, но город все равно был перенаселен в крайней степени. Обеспечить элементарные потребности такого количества жителей на данный момент городские власти не могли по объективным причинам. Взрыв народного возмущения был неизбежен, и он грянул.