Атаман Платов

В этом походе по дорогам Восточной Пруссии своеобразным шиком среди казаков стало ношение дротиков за плечами на привязанных к ним темляках. По мнению Платова, это делало «вид казака мерзким». «Отныне дротиков на темляках не возить, — распорядился атаман, — …держать прямо на правом плече или, наклонивши, на бедре, как того служба и порядок, издревле заведенные, требуют».

Похоже, Платов верил в воспитательное воздействие плети, коль и на этот раз пообещал отодрать ею всякого, кто осмелится нарушить правило, установленное предками. Правда, мне так и не удалось обнаружить документов, свидетельствующих о наказании донских щеголей.

Войска обеих воюющих армий бездействовали. Даже на аванпостах, находившихся на расстоянии пистолетного выстрела от неприятеля, было тихо. Французы покинули позиции у Зекерна и Петерсвальда, где девять дней назад нанесли поражение Остен-Сакену, и отступили через Гронау до Альткирха.

В это время почти весь край между Вартенбургом и Остроленкой был занят французами. Наполеон, желая отвлечь внимание Беннигсена от Данцига, осажденного его войсками, приказал генералу Зайончеку, стоявшему близ Пассенгейма, различными передвижениями демонстрировать намерение прервать сообщение главных сил русской армии с корпусом И. Н. Эссена.

Поляков генерала Зайончека слева и справа подкрепляли войска маршалов Даву и Массены.

Между тем в армию вернулся и вступил в командование авангардом князь Петр Иванович Багратион. Под началом Платова остались казачьи полки, которые Беннигсен бросил против поляков Зайончека, чтобы восстановить прерванное было сообщение с корпусом Эссена.

1 марта Платов с девятью казачьими полками выступил на Гронау, на пятые сутки пришел в селение Рушинг, где разделил свои войска на два отряда, передал их под команду Н. В. Иловайского и И. А. Карпова и отправил на поиски неприятеля. При себе же оставил атаманцев во главе с С. Ф. Балабиным.

6 марта отряд генерал-майора Н. В. Иловайского вошел в Ортельсбург, а казаки И. А. Карпова заняли Пассенгейм — важные пункты, позволявшие восстановить связь русской армии с корпусом И. Н. Эссена.

7 марта войсковой старшина Осип Васильевич Иловайский, шедший в авангарде первого отряда, напал на неприятеля в селении Клейн-Шиманен, «совершенно разбил» его, «положив на месте… более двухсот человек и взяв в плен офицера и шестьдесят восемь рядовых».

В тот же день у селения Кото, что в трех милях от Пассенгейма, казаки Ивана Акимовича Карпова налетели на польскую бригаду генерала Зайончека, охватили ее лавою, отрезали от основных сил корпуса, ударили во фланги, смешали боковые эскадроны, рассеяли и, преследуя, нещадно рубили их саблями и кололи пиками.

Этот бой, по свидетельству очевидца и автора хроники подвигов казаков в Пруссии П. А. Чуйкевича, был «крайне гибельным для неприятеля; донцы, одушевленные примером мужественного начальника, сразившего многих собственною рукою, произвели страшное кровопролитие». Лишь отдельным солдатам польской пехоты и кавалерии, раньше других побросавшим оружие, удалось укрыться в лесу.

Генерал Зайончек избежал смерти, но его потери были велики: более 700 человек убитыми и 227 пленными, в том числе 9 офицеров.

8 марта майор Степан Филиппович Балабин с половиной Атаманского полка, встретив отряд кавалерии из корпуса маршала Даву, вышедший из Алленштейна на рекогносцировку, опрокинул его, гнал несколько миль и уничтожил по пути преследования «знатное число» французов. Пленных было немного — один офицер и 25 рядовых.

На следующий день Тимофей Дмитриевич Греков, получив приказ командира первого отряда, выступил со своим полком из Ортельсбурга, близ которого встретил значительные силы французской пехоты и кавалерии и стремительно ударил в дротики. Подоспевшие к нему на помощь казаки Осипа Васильевича Иловайского и Ивана Акимовича Карпова атаковали неприятеля во фланг, расстроили и обратили в беспорядочное бегство, «во время коего побили более двухсот человек»; в плен же взяли всего двух офицеров и 30 рядовых.

Продолжение «малой войны»

Французы испытывали неодолимое чувство голода. Ежедневно солдаты получали лишь половину нормы хлеба и продовольствия. Положение с фуражом было и того хуже. По признанию маршала Нея, в течение последнего месяца лошадей кормили только «мхом и гнилою соломой». Учитывая это, Наполеон попытался склонить Пруссию к сепаратному миру, пообещав Фридриху Вильгельму III вернуть его владения до Эльбы, что неизбежно усилило бы колебания Австрии, которая никак не решалась вступить в войну на стороне союзников. Письмом от 9 марта 1807 года главнокомандующий Беннигсен обратился к императору Александру I с просьбой приехать в армию:

«Я полагаю, что прибытие Вашего Величества сильно побудит венский кабинет высказаться положительно о том, какой стороны он намерен держаться…

Если Австрия не решится принять участие в этой войне, то, кажется, настает момент к заключению почетного и выгодного мира с Бонапартом.

Хочу еще присовокупить: продолжение войны с Францией я считаю опасным для России…»