Атаманша Степана Разина. «Русская Жанна д’Арк»

Усевшись поудобнее в кресло, царь еще раз оглядел подземелье и принялся обгрызать ногти. Придерживая цепи, в кои был закован вор, подручные подвели его к царю. Палач, широко расставив ноги и заложив руки за кожаный пояс, стоял позади обреченного на пытки молодца.

– Как звать тебя, холоп? – спросил царь.

Расправив плечи и подняв голову, Поляк, выделяя каждое слово, медленно произнес:

– Не холоп я – вольный человек.

– Так, значит, ты вор!

– Я вольный человек! – повторил, твердо чеканя слова, Поляк.

– Дерзок, дерзок, – покачал головой Алексей Михайлович. – Видно, не ведаешь ты, что за место сие и кто перед тобой, холоп. Ну да не долго тебе дерзить, – нахмурил он брови. – Здесь, в этом подвале, и не такие дерзкие смиряли свою гордыню, – и, обернувшись к стоявшему справа от него Дементию Башмакову, приказал: – Изветчика сюда!

Дьяк отошел к стрелецкому сотнику, стоявшему у двери в подземелье, и что-то шепнул ему на ухо. Тот, согласно кивнув головой, исчез за дверью. Дьяк вернулся к столу.

– Так ты не хочешь мне назваться? – раздражаясь все больше и больше упорству молодца, спросил царь.

Пожав плечами, Поляк ответил:

– Что в имени моем? Могу Петром иль Федором назваться. Мне все едино.

– Неужто смерти не страшишься, коль дерзок так со мной? – тяжело задышал Алексей Михайлович. Видя перед собой ладно скроенную фигуру молодца, натыкаясь на его прямой колючий взгляд, царь все больше распалялся, ноздри его нервно подрагивали.

– Палач, глянется мне, не касался тела твоего. Гладок. Ну, да дело поправимо, – и, сделав знак Дементию Башмакову, царь отвернулся.

Дьяк махнул рукой, и палач с подручными приступили к делу: разомкнули на руках и ногах цепи, завязали запястья рук за спиной сыромятными ремнями, длинные концы которых перекинули через блок, торчащий под сводом. Дородный, степенного вида палач, откинувшись всем телом, потянул ремни вниз и ловко захлестнул свободные концы за вделанное в полу железное кольцо. Поляк повис со вздернутыми назад руками. Другой, поменьше ростом, помощник палача, захватил петлей щиколотки ног. Подтащив тяжелое бревно, он комлем упер его в сделанный в полу уступ, а другой конец продел между ног подвешенного Поляка. Мышцы рук и спины вздулись от неимоверного напряжения, задрожали. Палач попробовал, хорошо ли легло бревно, а затем неожиданно сел на него. Раздался хруст, суставы в плечах вывернулись, тело обмякло. Поляк глухо сквозь зубы застонал.

Дементий Башмаков показал палачу и его подручным ладонь с пятью растопыренными пальцами. Те молча взяли с лавки тяжелые, вымоченные в соляном растворе кнуты, опробовали их не спеша и нанесли пять ударов с оттягом. Спина окрасилась казавшейся черной в сумраке подземелья кровью.

– Как зовут тебя, вольный человек? – привстав с кресла, спросил царь. – Может, припомнил?

Поляк отрицательно покачал головой.

– Десять боев ему еще, в голове-то и просветлеет, – отдал приказание Алексей Михайлович, и бичи в руках палачей засвистели.

– Ну, вспомнил, холоп, имя свое? – подскочил к Поляку дьяк.

Тот упрямо замотал головой.

– Еще десять давай! Ломай ему хребет! – заревел Дементий, распалясь от вида крови.

Однако царь остановил его:

– Погодь, дьяк! Отойти дай вору, не то духом изойдет.

Дементий Башмаков подал палачам знак, те ослабили ремни и отпустили Поляка на землю. Он со стоном повалился на бок.

– Думается мне, зело опасен вор, – подойдя к царю, осклабился Дементий, – упорствует, перечит в малом.

Махнув рукой, Алексей Михайлович сказал:

– Какое там! Раз попал на дыбу, уже не опасен. Зверя на воле остерегайтесь, а коли он уже на цепи, чего его бояться?

– Золотые слова, – закивал головой дьяк. – В клетку их, воров! Да на дыбу! Да в кровь!

– Злоблив ты, – брезгливо вздрогнув, отвернулся от дьяка царь. Взяв в руки гусиное перо, коих во множестве лежало на столе, он принялся тыкать его в колеблющееся пламя свечи. – Погляди, где там сотник загинул, – не поворачивая головы, приказал царь.

Дьяк было кинулся выполнять приказание, но тут дверь отворилась и вошел сотник. За ним, звеня кандалами, шатаясь, с трудом переставляя ноги, через порог перешагнул мужик. Увидев сидящего за столом царя, он упал на колени.

– Помилосердствуй, государь! – завопил он, протягивая к царю закованные в цепи руки. – Безвинного изводят слуги твои, и огнем, и железом…

– У, падаль, раскудахтался! – выругался сотник и остервенело ударил кованым носком сапога мужику в бок. Тот, заткнувшись на полуслове, зашелся дыханием, выкатив глаза, повалился на пол.

– Изветчика сюда! – указал перстом царь.

Подручные палача, подхватив мужика под руки, поставили его перед столом, но тот, еще не отойдя от полученного удара, продолжал таращить глаза и хватать жадно ртом воздух.

– Кто таков? – не глядя на мужика, спросил царь.

– Дозволь, государь, я отвечу, – склонился к царю Дементий Башмаков. – Это купец Федька Сомов. С изветом на воров сам пришел, на пытке извет свой подтвердил.

– Почто же тогда его в железе держишь? – подняв от стола взгляд, строго спросил царь.