Атаманский клад

Больше спрашивать было не о чем, Коца, поблагодарив, взбежал по ступенькам, открутил от ручки двери проволоку. В квартире снова царил бардак, на полу валялись растрепанные книги, белели остатками фанерных днищ перевернутые кровать, диван и кресла, домушники отвинчивали даже гайку в основании настольной лампы, не говоря о картинах, оборванных с гвоздей. Значит, искали по наводке и целенаправленно, а потом оторвались, не найдя ценностей, на том, что мозолило глаза. Коца сумел отыскать в навале запасные ключи, проверив замки и отметив, что один из них, которым сто лет не пользовался, в целости и сохранности, притянул дверь к лудке, затем прошел на кухню, сунул руку за обшивку стенки, смастеренной своими руками. Сердце отозвалось радостью, заначка с золотом и деньгами оказалась нетронутой. Он включил свет, зашторив окна, развернул ее, тяжеленькую, на кухонном столе, потрогав вещи с небольшими сверточками, подцепил из внутреннего кармана пастухов узелок, пристроил, не заглядывая в него, между тихо звенящими ювелирными изделиями. Надежно упаковав, водворил прибавивший в весе сверток в тесную щель между фанерными листами. Зазвонил телефон, Коца снял трубку, подумав, что Микки Маус решил напомнить о себе, но на том конце провода, выждав пару секунд, отключились. В голове мелькнула мысль, что лишний раз не стоило подтверждать свое присутствие дома, но эта мысль как пришла, так и ушла. Помыв руки, он поставил чайник на газовую плиту, в холодильнике, как всегда, оставался кусок копченой колбасы с парой пачек плавленных сырков. Хлебом можно было разбить голову чемпиону мира по боксу, но на то он был и хлеб, что боялся воды. Коца, скинув пальто, попил горячего чаю, сразу ощутив, как оживились мускулы тела, потом засветил в комнате люстру, терпеливо принялся за уборку. Эта нудная работа была не в новинку.