Атаманский клад

Подобрав камень, замахнулся с ненавистью во второй раз. Чеченец, следивший за его действиями, презрительно скривил рот, спросил с отвращением:

— Ты что, животное? Сейчас ты ничем не лучше его.

— Но и не хуже, — отозвался с одышкой русский, опуская камень на голову валютчика. — Не хуже, понял?

… Во дворе трехэтажного дома на Нахаловке, недалеко от Железнодорожной больницы, не могли никак о чем-то договориться Артур Хачикян с Полиной Голопузовой, девятиклассники, возвращавшиеся со школы. Артур жил через пару кварталов отсюда, Полина в этом доме на втором этаже. Свечерело, двор погрузился во тьму, подсвечиваемую лишь расплывчатыми пятнами света из окон. Морозец градусов под пятнадцать со смурноватыми порывами ветра, обычными в донских краях, от которого дубели не только щеки, но и ноги в теплых ботинках, поддавливал, обещая начать к ночи прессовку по серьезному. Двор был пустым, даже бродячие собаки попрятались по потаенным щелям. Артур забрался рукой в кожаной перчатке за пазуху подружке и разминал ей с нагловатой усмешкой на красных губах выросшую грудь. Подружка стояла рядом, словно описалась, на покорно подогнутых ногах, с дебильной миной на круглом лице, с большими карими глазами овцы, влюбленной в своего барана. Родители ее, потомки крестьян из российской глубинки, переехавших в двадцатые годы на великие стройки, не уставали приводить в пример кавказцев. Мол, они работящие, денег, а хоть наспекулированных на перепродаже овощей с продуктами питания, наворованных бандитскими наездами, наверченных на паленых джинсах с водками, у них нераспечатанные мешки. Вот за кого надо замуж выскакивать, а не за русских дурбалаев, хлеставших эту паленую водку и сотнями тысяч сдыхавших от нее. Однажды девушка не выдержала и задала матери вопрос:

— А что же ты сама надумала выскочить за русского? За безвылазно ломающего хребет, вместо накручивания денег, на стройках пятилеток.

На что мать не задумываясь ответила:

— Милая, я бы выскочила замуж и за цыгана. Да не берут.

Полина запомнила накрепко материнские наставления, и теперь млела от счастья, что сам красавчик Артур обратил на нее внимание. Пусть он в школе двух предложений связать не мог, не отыскивал на карте ни одной страны, даже родной Армении, не был в силах перемножить одно число на другое, это проблемой для него не являлось. Он переходил из класса в класс, его отец имел сразу две машины, домяра на том краю, где обосновались они, беженцы из Азербайджана, не уступал цыганским хоромам. Единственное, что смущало, это половые с ним связи, перешедшие в почти ежедневные, и там, где приспичивало Артурчику. В школе — в дальнем углу гардероба, или на захламленной лестнице на чердак, вне школы — летом где придется, зимой — за выступом любого здания. А еще странные ощущения в области живота, начавшиеся месяца через два после прекращения менструации. Артурчик не предохранялся, несмотря на рекламы вокруг, а она стеснялась об этом сказать. Вот и сейчас Полина поняла, что дело движется к тому, от чего рада бы отказаться, да дружок немедленно перекинется на ее подружку. Их, блядей, было много, а такой как он — один.

— Ну, пойдем, Полина, — гундосил Артурчик. — Я начал уже замерзать.

— Куда, Артур, люди кругом, — жевала она все те же сопли, не поднимая век.

— В твой подъезд, я же сказал, станешь раком между этажами. Или отсосешь.

— А кто увидит! Потом будут в морду тыкать, — отнекивалась она, вспоминая запах его немытого члена, но боясь покривить губы. — Да и холодно вокруг, в подъезде тоже.

— В первый раз, что-ли, тогда сношались вообще на ледяном ветру. У меня член покрылся коркой.

— А у меня все внутри огнем пылало. Думала, сдохну.

— Не сдохла же? — хохотнул Артурчик участливо. Скосил выразительно красивые черные глаза в сторону высокого фундамента дома. — У вас подвал есть, помнишь, мы летом уже там были. Давай заберемся туда.

— Я боюсь, на отдушину бродячие собаки воют, — Полина уткнулась лицом в мягкий мех его дорогой курточки. — Я отцу сказала, тот отмахнулся, мол, там какая-нибудь из них концы отдала.

— Подумаешь, собаки …, - поморщившись, почмокал он сочными губами. — Пусть бы в ЖКО кто-нибудь сообщил.

— Кому это надо.

Но желание Артурчика оказалось сильнее собачьего воя, он крепко прихватил подружку за рукав простенького пальто.

— Пошли, носы, если что, платками заткнем.

— Там темно.

— Далеко заходить не будем, у меня спички.