Атаманский клад

Микки Маус лишь громче хрустнул сухостоем, стало без слов понятно, что подтвердились их догадки в отношении слежки. Коца неторопливо повел оккулярами по окрестностям, различил в лесопосадке, прореженной зимними ветрами, корейский автомобиль, на котором они приехали сюда. Дорога вместе с далекой трассой были пустынны, а на дне балки виднелись следы, оставленные им с Маусом. И вдруг ладони у валютчика, обнимавшие бинокль, дрогнули, в поле зрения попалась пустая пачка из-под хороших сигарет, застрявшая в ветвях на вершине. Он закрутил оккуляры в обратную сторону, наводя линзы прямо перед собой. Кто-то грузный прошел по верху, широко расставляя ноги в сапогах на резной подошве, рядом торопились беспорядочные отметины от кроссовок и от теплых ботинок. Коца повел биноклем дальше, следы довели до обгорелого пня.

— Дорогой товарищ, а мы здесь не одни, — сказал валютчик перекупщику как можно спокойнее, опустив дальномер, он в упор посмотрел на Мауса. — Нас тоже, вполне возможно, засекли и теперь потихоньку ведут, как дрессировщик обезьян в цирке.

— С чего ты так решил? — насторожился Маус.

Коца молча передал бинокль, указав на место, где засек пустую сигаретную пачку, повел рукой вдоль верха балки в сторону пня. Маус не спеша обследовал указанный участок бровки, перевернувшись на спину, задумчиво пощипал длинный ус. Глаза у него тревожно блеснули:

— Ты прав, там должен кто-то быть, если, конечно, следы не оставили несколько дней назад, — он протер оккуляры тряпочкой, снова прильнул к резиновым уплотнителям. — Нет, я по времени не смогу определить.

— Все очень просто, вчера у нас была оттепель, так? — пояснил валютчик, осматривая «Вальтер», вытащенный из бокового кармана пальто. — Снежный наст немного просел, оплавился, подморозило лишь к вечеру. За ночь и за утро мороз не ослаб, то есть, ледяные гребни затвердели как следует. Если бы кто-то протащился по верху балки вчера или несколько дней назад, то следы смотрелись бы сглаженными, оплавленными. А гребни на самом деле белеют измельченной крошкой, сухие стебли торчат в разные стороны, они не успели обледенеть, не слежались. Да и пачку ветер не сбросил на землю, она телепается в верхних ветвях.

— Ну да, ты ж у нас дикий гусь, — пробурчал Микки, вертя вокруг шеей. — Что ты предлагаешь в связи с изменившейся обстановкой?

— Больше терять нам нечего, нас, к тому же, сюда не приглашали, как и тех, кто оставил эти следы. Выбора нет, конкурентов надо убирать, — пожал Коца плечами. — В общем, ты остаешься продолжать наблюдение за домом, а я подался на разведку.

— Хочешь по балке спуститься к Дону?

— Этот ход, если нас засекли, уже бесполезный, я вернусь в лесопосадку и попробую по ней обойти незваных гостей с тыла.

— А если они заметят, что я остался один, и направятся ко мне?

— Тогда мочи, один из отморозков, для информации, должен быть ну очень здоровый. Вряд ли ты справишься с ним, даже с одним, поэтому, или ты их, или они тебя, — Коца кивнул на рюкзак на дне балки, в котором лежал десантный АКС с полным рожком. — Беспредельщикам тоже не интересно, чтобы кто-то урвал добычу у них из-под носа.

— Я не смогу, не хотелось бы мне проливать кровь неизвестно за что, — пригнул Микки Маус голову. — Мы еще клада не видели.

— Не можешь, или не хочешь? — переспросил валютчик, продолжая готовиться в дорогу.

— И то, и другое.

— Тогда дергай отсюда, пока в лесопосадке маячит машина твоего друга, я сам попробую справиться. Но учти, я не собираюсь ни с кем делиться, если там что-то имеется, одному мне и достанется.

Микки Маус продолжал некоторое время терзать крепкими зубами закостеневший стебелек. Он прищурился, бросив взгляд на рюкзак, прикинул расстояние до обрыва балки на берегу реки, в зрачках вспыхнул твердый отсвет:

— Хорошо, я принимаю предложение, сколько рожков к автомату?

— Один в АКСе, два запасных, в каждом по тридцать кукурузных зерен, не считая того, что в стволе. Отобьешься, не переживай.

— Понял, найди способ маякнуть, когда подберешься к ним ближе. Я подстрахую.

— Заметано, совсем другой базар.