ATHRA (Крымский детектив). Часть I

– Ещё на прополис и березу. Летом из дому не выйти. Хочу на АСИТ записаться, да все забываю. Это осенью надо, разве ж упомнишь? Аллергия – летом, а лечиться – осенью. Кто такое вообще придумал?

– Может, геморрой мой обсудим? – спросил Рыжий.

Аня поморщилась. Полицейский вытер ладонью мокрое лицо и сосредоточился:

– Да тут такое дело, Станислав Константинович…

Он как будто хотел пожать плечами, но вместо этого сделал виноватое выражение лица.

– Трупа как бы и нет.

В наступившем безмолвии дворники шумно елозили по ветровому стеклу.

ВЖИУ-В-ВЖИЦ.

ВЖИУ-В-ВЖИЦ.

– А я предупреждала, Слав, – заметила Аня, вскинула вверх ложку и облизала ее.

Уровень угрюмости на лице Герасимова-младшего вырос до девятки.

– С самого начала и по порядку, – приказал Рыжий и с щелчком закрыл чемодан.

– Так… особо и говорить не о чем, Станислав Константинович. Вас зря вызвали. Это «дэушник» всё… чуть в штаны не наложил.

– По порядку! Я ни слова ни понимаю.

Полицейский поерзал на сиденье, затем чуть наклонился вперед и поднял руки, помогая себе жестами.

– Ну две дамочки – вон те – посреди дороги ходили…

Аня взяла термокружку Рыжего из подстаканника и глотнула, чтобы смыть шоколад изо рта. На вкус в кружке было что-то вроде травяного супа. Стылого травяного супа.

Аня скорчила гримасу и с трудом сдержалась, чтобы не выплюнуть бурду-мурду обратно в кружку.

– Одну вот этот, – продолжил полицейский и указал на доставщика, – задел слегка. Так, царапина. Ополоумел и звонит, что человека убил. А… сами видите.

Рыжий заскрипел креслом и медленно, сдерживая себя, повернулся к рулю. С полминуты он не двигался, только по скулам его ходили желваки.

– Все? – поинтересовалась Аня. – Можно меня в отделение?

– То есть убийства нет, – глухо проговорил Рыжий.

Полицейский разве руками.

– Говорю же, Станислав Константинович, зря…

– Алкоголь?

– Чистые, как новорожденные младенцы.

– Зрачки в норме?

Полицейский пожал плечами.

– Вроде бы. Да и не похожи на обдолбышей.

– Великолепно… Так чего они по дороге гуляют? Других мест нет?

– Молчат, Станислав Константинович.

Аня повернулась к дороге и вгляделась сквозь потеки воды, сквозь завесу бесконечного дождя. Близняшки казались обычными – светловолосые, усталые, мокрые. Только пальто у обеих были красные – словно кумачовые знамёна в «Великом прощании» со Сталиным. Такой же была подкладка у куртки Ани, и какое-то нехорошее, тревожное чувство вдруг охватило ее – ознобом пробежало по спине, дыбом подняло волосы на загривке.

– Ладно, – проговорил Рыжий, – разбирайтесь сами. Мы поеха…

– Они поперек или вдоль ходили? – перебила Аня.

Рыжий нахмурился, полицейский задумался и изобразил что-то невразумительное ладонью.

– Эм… вдоль.

– Оттуда? – Она показала на заднее стекло, за которым далеко вдали, в темноте, вырастали фары тягача.

Полицейский кивнул. Аня поставила торт на приборную панель и посмотрела на Рыжего.

– Галактионова… – сказал он. Взгляд его будто говорил: «Даже не начинай».

– Две юные… женщины в красном идут с такелажем, достойным какого-нибудь челночника из 90-х, по разделительной полосе. В шторм. От самого съезда на Горловинку. Это два с лишним километра, Слав. Они не пьяны и, вроде бы…

Она вопросительно взглянула на полицейского, тот неуверенно пожал плечами.

– … и не под дозой, – продолжила Аня. – И они молчат о цели своего паломничества.

Рыжий хрустнул шеей.

– Галактионова, я везу тебя в отделение. Жри свой торт, перебирай свой дизель, но тут – все.

– Езжайте-езжайте, – закивал полицейский, – мы тут сами.

– Почему они тогда не скажут, что здесь делают? – поинтересовалась Аня.

Рыжий закрыл глаза и подвигал челюстями, видимо, стараясь не зарычать на Аню.

– Да, может, уже и сказали? – предположил полицейский. – Шкарупо с ними уже минут двадцать трындит. Хотите я?.. – он не закончил и по рации вызвал напарника. – Слышь, эти шлендры сказали, куда направляются?

Вместо ответа из динамика раздалось раздражённое, с примесью помех: «Я долго тебя ждать буду?».

– Да иду-иду… Ты спросил, чего они шляются по дороге?

Аня посмотрела в сторону второго полицейского, который так и стоял рядом с близняшками. Мимо «Ниссана» Рыжего проехал-прорычал тентованный грузовик: обдал водой, грязью, ревом.

– Вот сам иди под дождь и спроси, – раздалось из динамика. – Умник!

– То есть, я, по-твоему, дурака тут валяю? – возмутился полицейский в салоне.

– Мокну – я!

– А ты оглянись и посмотри на машину с надписью "СЛЕДСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ"!

Полицейский под дождем отвлёкся, повернулся в сторону «Ниссана», и в этот миг одна близняшка наклонилась к другой, что-то сказала, и та бросилась через дорогу. У Ани все похолодело. Патрульный, к его чести, среагировал моментально: схватил беглянку за рукав, что-то проорал, но девушка вырвалась и метнулась к едущему по соседней полосе грузовику.

Тягач взвизгнул тормозами, вильнул в сторону. На долю секунды показалось, что обошлось, а потом донесся крик, приглушенный расстоянием и шумом дождя.

Грузовик со скрежетом замер посреди дороги. В салоне «Ниссана» сгустилась тишина.