Атлантическая премьера

Но тут внезапно и стена и пол тяжко вздрогнули, будто пьяный великан хватил по ним многотонной кувалдой. Меня вместе с Марселой бросило вперед, словно бы в спальне, на четыре фута залитой водой, начался шторм. Волна швырнула нас через обломки кровати к противоположной стене, а затем, отхлынув, потянула обратно. Я уцепился, однако, за какое-то вцементированное в стену бра, а Марсела — за меня. Темноту прорезала полоса яркого света. Обернувшись, я увидел, что зеркало, дверь в столовую и часть стены отсутствуют, а вода потоком льется в рыцарский зал, унося с собой обгорелые и переломанные пуфики, столики и обломки кровати. Нас не унесло, и слава Богу. Из столовой сразу же ворвался звук пальбы, который после сильнейшего взрыва казался стрекотанием кузнечиков. В грохоте перестрелки я, однако, все-таки уловил звук опускаемого щита, который теперь находился от меня всего в полуметре слева. Отцепившись от бра, я отпрыгнул в ближний угол и утащил с собой Марселу, которая смотрелась в своей простынке, как некая античная богиня. Сделал я это очень вовремя и вовремя же залег с Марселой на еще не освободившийся от воды и пены пол. Щит опустился, и семь-восемь головорезов в пятнистом, выскочив из проема, дали несколько очередей веером. Я промолчал, потому что стреляли они по моему прежнему убежищу и к тому же очень торопились. Все они, шлепая по лужам воды и пены, бросились к пролому. Там, в столовой, судя по воплям, уже шла рукопашная. Будь я уверен, что мой автомат, побывавший в месиве из воды и пены, нормально сработает, я бы, наверное, угостил бы их очередью в спину. Но я этого, слава Богу, не сделал и тем спас себе жизнь. Следом за первой группой пробежало еще десять человек, и уж они-то наверняка изрешетили бы меня снизу доверху, если бы я не проявил благоразумие.

В столовой палили, но чаще оттуда слышались дикие вопли атакующих каратистов, мордобойно-зубодробительные удары, звон разбитого стекла, хруст фарфора и лязг повалившихся рыцарских доспехов. Идти туда мне не хотелось. Судя по тому, какое количество пятнистых ворвалось в столовую — а я не сомневался, что там и до этого их было порядочно — мое вмешательство в этот конфликт существенных изменений не внесло бы. Разве только количество жертв прибавилось бы, ну и разрушений, естественно, тоже. Общая статистика этой битвы меня не волновала, меня беспокоило только одно: не попасть в реестр убитых. Поэтому я как можно теснее прижимался к мокрому, воняющему пеной полу и прижимал к нему Марселу, которая, впрочем, попыток вырваться не делала.

Я даже начал подумывать, не нырнуть ли мне в проем, который вел к лифту, но, вспомнив, что там никуда не денешься без лопесовского пульта управления, от этой идеи отказался. Справа от меня находилась большая часть обгорелых обломков кровати и рухнувшего балдахина — то, что не смог унести с собой поток воды. Как выяснилось, кровать в целом была привинчена к полу.

В это время какая-то шальная пуля влетела в спальню из столовой. Куда она попала — я не видел, но от этого произошло сразу несколько любопытных событий.

Во-первых, зажегся свет. Этого я никак не ожидал, потому что был убежден, что в спальне после пожара, гранатных взрывов и стрельбы зажигаться уже нечему. Однако где-то в потолке были вмонтированы хорошо защищенные бронестеклами лампы, которые разом залили спальню ярким светом.

Второе событие оказалось еще более неожиданным. Избитая и сожженная кровать, точнее, ее остов с закопченными пружинами, покрытый серебристыми хлопьями пены, вдруг стронулась с места и вместе с огромным квадратом прожженного и исковерканного паркета выехала на середину комнаты. При этом открылся здоровенный люк, в который можно было запросто погрузить танк.

Но я даже не успел удивиться. Правду говорят, что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я не собирался вмешиваться в рукопашную, но рукопашная переместилась из столовой в спальню. Как раз в тот момент, когда кровать переехала на новое место, в спальню через пролом ввалились из столовой Малыш, Пушка и Капитан. Следом за ними влетела целая свора пятнистых верзил — человек пятнадцать, не меньше. Видимо, боезапас обе стороны уже расстреляли и действовали только холодным оружием, так как перезаряжать в этой свалке то, что стреляло, было невозможно.

Капитан орудовал ножом. Он увернулся от удара штыком и очень ловко вскрыл одному из пятнистых брюхо. Малыш отмахивался прикладом пулемета. Пользуясь своим ростом, он бил своих противников по головам, вминая им их собственные каски в черепа. Пушка, благодаря своей расе, очень похожий на откормленную гориллу, прыгал, как козел, и поминутно влеплял пятнистым сильнейшие удары руками и ногами. Следом за дерущимися приполз на четвереньках Китаец Чарли. Он не был ранен и даже не контужен. Он просто собирал мелочь, выпавшую из карманов дерущихся.