Атлантическая премьера

— Увы, я именно та Соледад, которую вы так ждете, — приятно порадовала меня гостья, и я начал ей верить. — Прошлой ночью вы, как известно, негостеприимно встретили некоторых моих служащих, да еще назвались именем Анхеля Родригеса, и я поначалу очень обиделась на вас… Вы такой бяка!

И она игриво потрепала меня по щеке. Мэри стояла, опустив автомат, и явно ничего не понимала.

— Скажите ей, чтобы она приготовила нам кофе, — произнесла Соледад — теперь я в этом уже не сомневался.

— Мэри, — сказал я как можно вежливее, — тебе не трудно будет принести три чашечки кофе?

— Сейчас, — Мэри, вопреки ожиданию, даже не удивилась.

— Вы симпатичный, — сказала Соледад, ослепительно улыбаясь и эффектно отбрасывая за спину примятые капюшоном, но, несомненно, очень пышные и густые черные волосы, — настоящий янки, хотя кто-то усиленно пытался сделать из вас хайдийца. Вчера мне кто-то кричал, что вы партизан. Это правда?

— Да, — ответил я, не зная, хуже это будет или лучше.

— Интересно, интересно… — сказала Соледад, и ее глубокие черные глаза с вниманием поглядели на меня. — Значит, все партизанят, борются за свержение диктатуры проклятого Лопеса, а он катается на яхте в обществе прелестных девочек из клана Купера? Это что, измена революции?

— Сеньора Соледад, — сказал я, — вы тоже боретесь против диктатуры Лопеса, не так ли?

— Я борюсь только с диктатурой дель Браво, — мурлыкнула серебристая змея,

— этот негодяй очень любит лежать сверху, а я предпочитаю то же самое. Правда, наши встречи стали теперь столь редки, что он беспрекословно мне подчиняется. Кто-то мне говорил, что тут с вами еще и Марсела Родригес, которую вы увели у Паскуаля Лопеса? Это правда?

— Вас верно информировали, сеньора.

— Очень симпатичная девочка, я всегда желала ей добра. Когда она стала первой вице-мисс, я была очень обрадована. Хорхе всегда говорил: «В мире есть только два незабываемых влагалища — твое и Марселы Родригес!» Уж в чем в чем, а в этом Хорхе большой специалист.

Мэри принесла поднос с тремя чашками кофе и теплые сдобные булочки.

— Какая прелесть! — это Соледад произнесла по-английски сразу после того, как надкусила булочку. — Вы это сами пекли, душечка?

— Это пек автомат, — к моему удивлению, ни ревности, ни каких-либо других неприятных интонаций в голосе Мэри не было.

— Я видела ваше лицо по телевизору, — заметила Соледад. — Вы Мэри Грин, инженер-конструктор, которая создала эту чудо-яхту на верфях Купера и вместе с будущей невесткой Джерри-старшего Синди Уайт совершила переход из Фриско в Нью-Йорк без матросов и штурманов. Первый в мире полностью автоматизированный корабль. Я не ошибаюсь?

— Нет, — сказала Мэри и улыбнулась Соледад так, что я понял: очаровательная пиратка ее очень заинтересовала. Соледад тоже стрельнула в нее глазками. Я начал подумывать, что могу оказаться третьим лишним.

— Совсем недавно, — прожевав маленький кусочек булки, сказала Соледад, — я прочла, что отношения, которые связывают вас с Синди Уайт, очень тесные и близкие? Надеюсь, мой вопрос не слишком нескромен?

— Нет, почему же, — с легким смущением сказала Мэри, — я не собираюсь это опровергать.

— Вы выглядите удивительно сексуальной, Мэри, — сделала Соледад очередной комплимент, — в вас есть что-то очень обвораживающее и притягательное одновременно для мужчин и для женщин. Это редкое сочетание. Вы, несомненно, рождены для бисекса.

— Я этого не знала… — Мэри склонила голову набок, блеснула сережка с синим камушком.

— Мисс Соледад, — спросил я, — ваше посещение для нас — большая честь, но тем не менее я позволю себе нескромный вопрос: у вас нет намерений предъявить нам какие-либо претензии по поводу того, что мы с Марселой негостеприимно встретили «Койотов»?

— Какие могут быть претензии? — отмахнулась Соледад небрежно. — Бернардо Сифилитик это не джентльмен. В конце концов две пули в ягодицу, которые он получил, — это не смертельно. Парня, которого вы пристрелили, я не знала и уверена, что от его гибели мир не перевернется. В конечном итоге он умер бы все равно, все мы смертны. Вы верите в бессмертие души, мистер коммунист?

— Я верю в победу Мировой Революции и пролетарского интернационализма, — пробормотал я с тревогой, потому что знал: разговор о бессмертии души нередко затевается перед убийством тела.

— Это удобно, — кивнула Соледад, отхлебывая кофе, — но Мировая революция будет еще не скоро. А вот хороший куш вы уже, по-моему, добыли. Верно?

Я чуть не поперхнулся. Откуда она знает?

— Милый Анхель, или Энджел, или Иван Иванович — не знаю вашего имени, — усмехнулась пиратка, — вы, конечно, очень удивлены, но и я не меньше вашего. Мы уже третьи сутки вытряхиваем из несчастных шведов сведения о координатах «Санта-Фернанды», а вы совершенно случайно натыкаетесь на то, что мы довольно давно ищем.

Тут мне стало по-настоящему страшно. Соледад пришла одна, вроде бы без оружия, но была настолько уверена в себе, что играла с открытыми картами. Я словно бы физически ощутил, как на моей спине перекрещиваются риски снайперского прицела.