Атолл

— Мы не угадали, — произнесла она и указала мне пальцем куда-то вдаль.

Я всмотрелся в высокие скалы, которые едва виднелись в утренней дымке, но ничего не увидел.

— Блин, — выругалась Миа, — я совсем забыла, что вы все хуже видите. Я вижу, что они сейчас спускаются с высоких скал, на которые мы не могли забраться.

— Ты ничего не путаешь? Неужели путь с океана на наш утёс отсутствовал, а на высокие скалы был?

— Зачем им тогда, стоя на вершине скал, травить вниз верёвку?

— Чёрт! — Выругался я, понимая, какую стратегическую ошибку только что совершил. Совсем необязательно эти люди могли появиться из пещеры. Вход на остров мог располагаться и со стороны высоких скал. Им осталось только спуститься.

— Антонович! — выпалил я. — Остаёшься здесь за главного. Над камнями. Если кто с пещеры сунется — гаси всех. Кроме света. Миа, Пятница — побежали.

Я, наверное, до конца жизни запомню этот дикий марафон по глыбам рифов. Больше всех от нас отстал, как ни странно, Пятница. Физически он подготовлен был неплохо, но в глаза сразу кидалось, что навыков передвижения по таким поверхностям у него нету. Жил где-нибудь у себя в Калахари, бегал по песочку и проблем не знал. Миа наоборот не спешила, ждала нас. Всё равно стадо бежит со скоростью самого медленного бизона, точнее негра.

К тому моменту, как мы добежали до места встречи, внизу нас ждали уже пятеро врагов. Четверо белых и один смуглый. Все вооружены копьями, с металлическими наконечниками — ни у одного лука я не увидел. Одеты в выгоревшие обноски, но на плечах и сгибах ног и рук покоились части, как я понял, кокосового ореха. Все они подняли копья для броска и спокойно стояли, ожидая нас. Видно сверху их предупредили, что приближаемся мы.

Мы тоже собрались в строй и остановились. Я, угрожающе держа в руке свою кочергу, Миа — катану, а Пятница — копьё.

Я задрал голову вверх, и увидел, что у тех луки имеются и направлены на нас. Не думаю, что с такого расстояния можно сделать прицельный выстрел из лука, но на заметку я это взял. Если кинуться в рукопашную, то луки их точно будут бесполезны. А выстрелить, пока мы будем скакать десять метров по камням до врагов, если и успеют, то всё равно бесполезно.

Я решить прервать разлившееся в воздухе напряжение:

— Народ. Я так понял, что многие из вас знают русский язык.

— Это негритос успел тебе рассказать? — спросил белый парень, который мне сразу не понравился. На вид ему было лет восемнадцать, но его загорелое тело уже было вдоль и поперёк изрисовано татуировками.

Причём, судя по количеству крестов и других атрибутов, тематика была явно тюремная.

— Это не негритос! — Заявил я, намекая им, что на этом атолле хозяин Я. — Это Пятница!

Все пятеро истошно заржали. Смеялись минуты две.

— Да пидор он конченный. — Наконец, отсмеявшись, сказал татуированный. — Кто его только не имел, пока плыли. Сам понимаешь, — развёл он руками, — баб нет, а плыть долго. Обратно плыть будет веселее.

Он моргнул Мие.

Миа дёрнулась, но я её остановил. Не надо пороть горячки. Честь и доблесть это, конечное, хорошо, но только последние дебилы кидаются её защищать после слов неуравновешенного подростка. Причём явно прошедшего колонию для несовершеннолетних. Для атаки их следует немного изучить.

— Хорошо, — мотнул головой я, — меняю Птицу на вашего смугленького. Он мне понравился.

Татуированный был настолько ошарашен, что хранил молчание минут пять. Пока его сверху не окрикнули.

— Пятницу я тоже оставляю себе, — продолжил я. — Он тоже ничего.

— Да ты чё!? — не выдержал татуированный. — Ты чё, тоже пидор!?

Я рассмотрел за всё это время их экипировку и оружие в деталях. Миа, кажись, не смотря на то, что она женщина, меня полностью поняла. Поняла, почему я тянул время. И оба мы с ней поняли одну крайне важную вещь — договариваться с ними бесполезно. Однозначно!

— Вначале Птица идёт к Вам, — заявил я, — а потом смугленький идёт к нам.

Смугленький пал первой жертвой. Разрубленный от плеча до паха. Птица бесилась.

Я сцепился с татуированным. Кочерга оказалась очень полезной в качестве оружия. Я легко отбил выпад копьём и, подцепив его изогнутым концом кочерги, откинул далеко в сторону.

— Так что!? — в запале прокричал я, держа кочергу высоко над головой. — По нормальному разговаривать будем!?

— Подожди, Кочегар, — по подростку я сразу увидел, что его блатная надменность куда-то исчезла, и он превратился в обыкновенного ребёнка, — мы можем договориться.

Около моего плеча что-то мелькнуло, и грудную клетку ребёнка пронзило копьё Пятницы.

Побоище закончилось не успев и начаться. Птица, однако. Серебряная. Стояла с окровавленной катаной посреди четырёх трупов.