Экологические исследования распределения изотопов по компонентам разных лесных биоценозов проводились при значительно меньших уровнях радиоактивных загрязнений, и связать те или иные работы с районом Южного Урала можно либо по видовому составу растений, либо по срокам радиоактивного загрязнения, проецируемым на 1957–1958 гг., либо по ссылкам на то, что исследования проводились на участках, ранее уже охарактеризованных А. И. Ильенко. (У Ильенко тоже были участки для наблюдений с разными уровнями активности.) Такие догадки приходится строить именно потому, что, несмотря на научную необходимость указания географической локализации любых достаточно обширных радиоэкологических исследований, в публикациях советских авторов это обычно не делается, особенно если это район непредвиденного, а не экспериментального загрязнения. Указание на географическое местоположение является элементарным требованием к научной статье такого типа, так как в разных климатических зонах, при разных уровнях осадков, при разной длительности зимы и неоднородности других факторов меняются радиочувствительность растений и интенсивность концентрирования изотопов, сроки распада лесной подстилки, доступность изотопа из почвы, смываемость загрязнений с поверхности листьев и многое другое.
Если взять для примера работу Р. М. Алексахина с соавторами «К вопросу о прогнозировании кумулятивного накопления Sr90
в древесных растениях» [52], опубликованную в 1970 г., то у меня есть все основания считать, что их исследования проводились в периферическом районе уральского загрязнения, где уровень активностей был ниже среднего.Эта работа была представлена для публикации в 1969 г. Авторы следили за накоплением Sr90
в древесине березового леса (средний возраст деревьев 30 лет) и соснового леса (средний возраст деревьев 50 лет). Для исследования было важно, чтобы деревья не повреждались облучением, и поэтому дозы загрязнений весьма низкие. Но для сравнительной работы методически важно, чтобы и в березовый лес, и в сосновый были внесены одинаковые концентрации радиоизотопа. Между тем Sr90 в березовом лесу содержался на уровне 0,28 мккюри/м2, а в сосновом – на уровне 0,015 мккюри/м2, то есть в 20 раз меньше! Измерения радиоактивности в деревьях в березовом лесу были начаты через два года и закончены через одиннадцать лет после загрязнения. В сосновом лесу измерения были начаты тоже через два года, но закончены через пять лет. Годы измерений ни в том ни в другом случае не указаны. Однако можно допустить, что если статью отправили в журнал в 1969 г., то эксперименты могли быть закончены либо в начале 1969-го, либо в конце 1968 г. Загрязнение, которое имело место одиннадцать лет назад, проецируется на конец 1957-го или начало 1958 г. Опыты с сосной начались, по-видимому, позже и в зоне вторичного загрязнения. Это и объясняет более короткий срок наблюдений и очень слабую активность загрязнения.Но в обоих случаях авторы, безусловно, не сами производили загрязнения, так как именно первый год важен для многих определений (смыв с листьев, фиксация в лесной подстилке и т. д.), – в любых действительно экспериментальных загрязнениях лесных биоценозов все эти детали процессов первого года тщательно изучаются. В каком районе СССР проводились эти наблюдения, при наличии какого уровня осадков, при каком климате и т. д. – все эти географические экологически важные детали не указываются. (Те же авторы, Р. М. Алексахин и М. А. Нарышкин, в некоторых других работах по радиоэкологии древесных насаждений упоминают местоположение того или иного леса и приводят больше деталей. Например, в книге, вышедшей в 1977 г., в описании распределения Sr90
в еловом лесу, растущем на дерново-подзолистой почве, авторы сообщают: «Исследования проведены в Малинском лесничестве Краснопахровского лесхоза Московской области» [52а. С. 33]. Когда же работы проводились на «серых лесных почвах», «выщелоченных черноземах» и т. д. и по уже знакомым нам показателям эти участки напоминают уральскую зону, – тогда, несмотря на значительно более обширный характер исследований, местоположение лесов уже не указывается.)