Атомная крепость (Книга 2)

- Я вспомнил... Мне необходимо сейчас быть дома... Отец просил, он будет ждать меня. Я позвоню тебе завтра, - повернулся и быстро зашагал по дорожке прочь от дачи Нарежных. В его словах не было ни правды, ни искренности - уж ее-то он обмануть не мог! Марина стояла у калитки ошеломленная. Что случилось? Ведь должно же было что-то случиться, чтобы он, ее Тимур, повел себя так странно. Что же произошло? Разве сегодня здесь было не так, как обычно? Она машинально повернулась - к ней подходил дедушка Ефим в сопровождении заморского гостя, старого, с улыбкой на длинном, изборожденном продольными морщинами лице.

Она упорно размышляла, вспоминала каждое слово Тимура, жест... Вот она тащит его, а он и не думает упираться, им весело... вот они уже на последней ступеньке веранды, и тут что-то случилось. Она вспомнила: Тимур бросил взгляд вдоль садовой дорожки, взгляд какой-то необычный для него, испуганно-настороженный, и тотчас страшно растерялся, испугался, бросился бежать к калитке, как если бы хотел скрыться от кого-то, с кем совершенно неожиданно встретился. Там, на садовой дорожке, были дедушка и его гость, лишь на днях приехавший в Советский Союз из-за границы. Так от кого же из них в такой панике скрылся Тимур? Конечно, не от дедушки. Но и этого старика-иностранца ему бояться нечего, смешно даже! Тем более что он с ним вообще не мог быть знаком. Так в чем же дело? И чем больше Марина думала, тем сильнее ею овладевала гнетущая тоска, - складывалось какое-то предчувствие: нет, то, что только что произошло здесь, - не просто странный эпизод, а нечто значительное и страшное, такое, что может перевернуть ее жизнь, надежды.

Она упорно размышляла, вспоминала каждое слово, каждый жест Тимура и неожиданно поняла, что уже давно между ними легла какая-то тайна, что-то опасное. Марина пыталась решить для себя важный вопрос - имеет ли она право держать свои сомнения при себе? Но, немного успокоившись, она решила, что, собственно, ничего зазорного не будет, если она обратится за советом к человеку, о котором от отца слышала исключительно хорошее. Вскоре она с бьющимся сердцем входила в кабинет полковника Соколова.

Тимуру позвонили по телефону домой и очень вежливо попросили к такому-то часу быть в здании на площади Дзержинского. Густобровый, сероглазый мужчина встретил его благожелательно, назвал себя - полковник Соколов. Тимур занял место в кресле у письменного стола и почти успокоился.

- Нам надо поговорить с вами, - сказал полковник.

- Да, да, пожалуйста, - Тимур искренне не понимал, о чем, собственно, могут тут беседовать с ним.

- Наш разговор не следует разглашать, - продолжал полковник Соколов.

- Конечно, я понимаю, - с живостью согласился Тимур.

В кабинете появился новый человек, при виде которого Тимуру Рахитову стало жарко: это был тот самый работник милиции, с которым он так неласково держал себя в ленинградской больнице.

- Капитан Пчелин, - представил вошедшего Соколов. - Вы, кажется, уже встречались?

Тимур молча кивнул, - в горле неожиданно пересохло.

- К сожалению, мы вынуждены вернуться к теме вашей беседы с капитаном Пчелиным, - несколько сухо продолжал Соколов. - Итак, почему вы не захотели сказать капитану Пчелину правду?

Тимур молчал.

Полковник Соколов попросил объяснить, зачем он приезжал в Ленинград, почему очутился, да еще в такой поздний час, в отдаленном районе. Тимур слово в слово повторил то, что ранее говорил Пчелину.

Он был деликатен, этот полковник-чекист: не прервал Тимура и не заявил ему прямо в лицо, что он здесь попросту врет.

Тимур ждал, что будет дальше.

- Вы украдкой шли за стариком, следили за ним... Вы знаете, кто он, его имя?

- Нет, не знаю. Я вовсе не следил за ним, - с подчеркнутой искренностью ответил Тимур.

- Вы следили за ним, может быть, по ошибке, но именно следили, - резко сказал Соколов, - зачем, должна же быть какая-то причина? Почему вы не сказали об этом капитану Пчелину и не хотите сказать сейчас здесь? - Тимур упорно молчал. - Допускаю, вы шли за ним по ошибке, но ведь на углу, когда он неожиданно для вас обернулся и подал знак, по которому вас оглушили, вы же отлично рассмотрели его, - почему же и об этом вы ничего не сказали? Почему вы так ведете себя, Тимур Рахитов? Объясните нам.

"Они отлично знали, как в действительности обстояло дело там, в Ленинграде, - дошло до сознания Тимура. - Что же еще им известно?" Он почувствовал, что во всем этом действительно кроется какая-то тайна, и пытался поскорее определить линию своего поведения в этой рискованной для него беседе.

- Я не совершил никакого преступления, - с деланной обидчивостью заметил он.

Полковник Соколов спокойно сказал: