Атомная крепость (Книга 2)

Летчику показалось, что Харвуд чего-то недоговаривает.

Можайцев... Инженер... Нет, сколько Гейм ни ломал голову - эта фамилия ничего ему не говорила.

Летчик отошел к окну. Утреннее, по-весеннему мягкое солнце золотило чахлые газоны во дворе. На изорванном каменными пиками горизонте синели далекие, застывшие на месте облака.

Прайс тихо произнес:

- Может быть, он упал в пропасть и разбился?

Но Харвуд, кажется, не хотел оставлять ему никакой надежды.

- Мы уже осмотрели все вокруг, исследовали каждый дюйм... К тому же... - Харвуд показал на сейф.

Стараясь говорить спокойнее, Прайс сказал:

- Нельзя ли предположить, что Можайцева похитили, а затем уничтожили результаты его труда?

- Не думаю. - Харвуд принялся раскуривать свою трубку. - Не думаю, повторил он. - В этом деле есть одна деталь, о которой я сообщу вам позднее.

Прайс неожиданно вскочил на ноги.

- Черт вас побери, Харвуд, с вашими деталями! - крикнул он, задыхаясь. - Можете ли вы сказать мне, где сейчас находится Можайцев?

- Предположительно - неподалеку отсюда, в Канаде... Ведь от завода в Брайт-ривер до канадской границы рукой подать.

Гейму казалось, что вот сейчас "короля урана" хватит удар - его лицо посинело, глаза потухли...

- Вы в своем уме, Аллен?

- Вполне. Почему бы не предположить, например, что Можайцев бежал с вашего завода, предварительно уничтожив материалы, над которыми он работал по контракту с вами?

- Бежал? Зачем?

- Предположительно, - Харвуд усмехнулся, - для того, чтобы передать свое изобретение русским... Он же как-никак - русский, хоть и живет у нас.

- Если эта ваша версия верна... О боже, вы же знаете, что это должно значить для нас с вами, Аллен, - растерянно произнес Прайс.

- Успокойтесь, мистер Прайс, - в голосе Харвуда послышалось сочувствие, - я принял все меры. Ручаюсь, скоро вы получите разъяснения от него самого.

В дверь постучали. В сопровождении Годдарта вошел Шольц. Как отметил про себя Гейм, все в этом человеке было среднее: рост, возраст, румянец на округлых щечках. Он был похож не на ученого, а скорее на торговца из отнюдь не первоклассного универсального магазина.

Прайс молча рассматривал немца.

- Как вы объясняете исчезновение инженера Можайцева? - спросил он наконец.

Шольц заговорил. Никакого объяснения случившемуся он не находил и терялся в догадках. Слухи о его дружбе с русским преувеличены. Так, хотя он и являлся ближайшим помощником главного конструктора Можайцева, все же в деталях он с его изобретением незнаком: Можайцев не хотел посвящать в тайну своего изобретения кого бы то ни было и при этом ссылался на особую инструкцию по сохранению секретности, подписанную Прайсом и Харвудом. Отвечая на вопрос насчет самочувствия Можайцева на протяжении последних месяцев, Шольц сообщил, что пристрастие к алкоголю тот сумел в себе преодолеть, запоями уже не страдал, но внутренне был весьма угнетен, иногда жаловался на неудачно сложившуюся личную жизнь, говорил, что своим отношением к жене заставил ее уйти, порвать с ним.

- Он знал что-нибудь о судьбе его бывшей жены? - быстро спросил Харвуд.

- Нет, ничего не знал. - Генрих Шольц поднял на разведчика свои детски чистые, голубые глаза наивного человека.

Из дальнейшего его сообщения стало известно, что особенно Можайцев переменился с прошлой осени, после того как из пансионата близ Вашингтона был похищен его ребенок, мальчик, которого он очень любил и когда-то не отдал жене.

Прайс отрывисто спросил:

- Он не имел денег, чтобы выкупить ребенка?

Шольц деликатно заметил:

- Ребенок Можайцева исчез бесследно... Выкупа никто не потребовал.

Прайс удивленно поднял брови.

- Я ничего об этом не знал, - пробормотал он и посмотрел на Годдарта. - Вы должны были сообщить мне.

Годдарт промолчал. Харвуд сделал вид, что он не слышал того, о чем только что рассказал немец.

Шольц выразил беспокойство по поводу того, что теперь, после непонятного исчезновения главного конструктора, Прайс может задержать его отъезд в отпуск, а он, Шольц, устал, хотел бы побывать у родных на Рейне, жениться на девушке, что снится ему по ночам, и затем, уже с молодой супругой, вернуться в Брайт-ривер. Харвуд прервал инженера.

- Я уверен, что Можайцев заблудился в горах, скоро мы его найдем, сказал он спокойным тоном. - И вам нет никакой необходимости терять время из-за нелепого происшествия с вашим начальником.

Прайс проворчал:

- Постарайтесь не задерживаться там... Я приготовлю свадебный подарок для вашей жены, герр Шольц.

Поблагодарив, немец ушел. Как-то странно усмехнувшись, Харвуд сказал:

- Герр Шольц завтра выедет в Западную Германию, чтобы узами брака соединиться с той, которую ему присмотрели родственники.

Прайс сердито заметил:

- Этот парень забыл наше условие - не переписываться с родственниками. Надеюсь, в его письмах ничего не было о работе? - И он вопросительно посмотрел на разведчика.

Харвуд ответил:

- Единственным человеком, которому Шольц как-то послал письмо, является некий Бодо Крюгер. В письме Шольц называл его дядей.

- Что вы узнали об этом человеке? - спросил Прайс с тревогой.