Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

– Стоп, – сказал я, прерывая доклад начштаба о потерях, поскольку мне в голову пришел один важный вопрос, который следовало задать раньше. – Товарищ капитан, а кто сейчас командует полком?

Вопрос был закономерный – практически все управление полка выбило еще накануне, а из командиров батальонного звена вокруг нас собрались далеко не все. Стоявшие рядом со мной и Шестаковым офицеры (все трое моих ротных – Кутузов, Дружинин и Маликов, а также уцелевшие из первого батальона Салданов и Демахин и Посохин из второго) молча переглянулись.

– Конь в пальто, – усмехнулся Шестаков.

– Не понял юмора? – удивился я.

– Ты командуешь, драгоценный ты наш, – пояснил он с грустной улыбкой.

– Это как так? – не понял я.

Оказалось, что самые плохие новости мой начштаба придержал напоследок. В общем, исполняющий обязанности комполка майор Качан погиб – в его КШМ попала авиационная ракета. Отиравшийся возле него мой замполит Угроватов получил сильную контузию и ранение в руку и был уже отгружен в тыл. Начальники штаба и замполиты первого и второго батальонов тоже были убиты или ранены. Вот и получалось, что никого старше меня по званию и по должности в полку (а точнее, в том, что от полка осталось) не оказалось. То есть мотострелковым батальоном у нас командовал майор Шаймарданов, но и его сегодня серьезно ранили в обе ноги. В итоге он отбыл в тыл, сдав командование своему начштаба капитану Синицину. Кроме него у нас в полку была еще пара снабженцев в этом звании, но тыловики в данном случае были не в счет. Все-таки умеет НАТО выбивать руководство, ох умеет. Уже второй день довольно точно гвоздит по штабам, прямо-таки будто по заветам председателя Мао. Однако обезглавить нас не так-то просто, Советская армия она сродни лернейской гидре – вместо срубленных голов всегда отрастают новые…

– Так, – спросил я Шестакова, – выходит, что – мне принимать командование?

– Выходит, так, – ответил он и добавил: – Поздравляю, товарищ майор!

– С чем? – удивился я. – Окстись! Если и дальше пойдет такими темпами, от нас недели через полторы останется неполная рота, возглавляемая лейтенантом… Давай-ка лучше запроси дивизию для прояснения ситуации…

Шестаков на это только усмехнулся и полез в свою КШМ, начав вылавливать в мировом эфире родное командование. Штаб дивизии очень долго не отзывался.

Потом в наушниках, которые протянул мне радист кэшээмки, возник совершенно незнакомый голос. Меня терпеливо выслушали, а потом приказали уточнить потери в людях и технике и пока оставаться на месте. Командование приказали принять старшему из офицеров, то есть мне, майору Трофимову.

– И что дальше? – поинтересовался я у скрытого за радиоэфиром неведомого начальства.

– Ближе к вечеру к вам прибудет офицер из штаба армии, он лично сообщит вам все подробности относительно ваших дальнейших действий…

Как говорится, и на том спасибо.

И верно, к вечеру, когда канонада окончательно ушла за горизонт, а мы оправились от предшествующего боя настолько, что даже развернули походные кухни и начали готовить ужин, с востока действительно показалась недлинная колонна, направлявшаяся не «вперед на запад», а явно по нашу душу.

Впереди – «уазик-469», за ним шесть седельных тягачей «МАЗ-537» с полуприцепами-танковозами «ЧМЗАП-9990». На полуприцепах стояли зачехленные танки с развернутыми назад башнями. Завершали колонну два десятка бензозаправщиков и тентованных «Уралов».

Из пыльного «уазика» вылез незнакомый моложавый и полноватый подполковник в мятой полевой форме, имевший крайне задерганный и не выспавшийся вид. Судя по «поплавку» Военной академии имени М. Фрунзе и планкам нескольких наград (орденок «За службу Родине» и несколько юбилейных медалей) на неширокой груди, выдававших в нем штабного просиживателя штанов, – типичный «адъютант его превосходительства».

На все окружающее нас подпол смотрел незамутненным взором праведника, случайно угодившего в ад, а по обиженному выражению лица подполковника можно было подумать, что это все мы, чисто из врожденной вредности, устроили эту самую войну, заставив его высокоблагородие мотаться куда попало и неизвестно за каким.

Сопровождала подпола очень характерная парочка – мордастый сержант-водила с модной стрижкой и иконостасом значков классного специалиста на груди (явный без пяти минут дембель) и длинный, очкастый младший сержант студенческого вида, который вытащил из «уазика» роскошный портфель своего начальства (явный писарчук-интеллигент, из числа тех, что попадают в армию по непонятной иронии судьбы).