Атомный конструктор №1

Конструктор же должен идею физиков материализовать, превратить в металл. Занятие для него, вроде бы, испокон веку, привычное, но. Но здесь он — традиционно создатель, инженер (от латинского ingenium — изобретательность) впервые должен был материализовать чужие идеи. Да к тому же — идеи, не то что бы плохо им понимаемые, а чаще всего — и вообще не воспринимаемые им на должном уровне, «печенкой», так сказать. Увы, ядерная физика, физика микромира — вещь весьма специфическая, и сами физики порой признают, что некоторые идеи и разделы ядерной физики понятны считанным десяткам людей на планете.

И это, похоже, так и есть.

Тем не менее, в металл (через этап чертежа) любые идеи воплощает конструктор, а не теоретик! Самый оригинальный замысел самого талантливого физика так и останется лишь блестящим замыслом, если инженер-конструктор не сумеет адекватно перенести его в конструкцию, в «болты и гайки»! То есть, физика и конструирование переплетаются в зарядостроении очень своеобразно, не так, как в других наукоемких отраслях.

В советском Атомном проекте эта объективная особенность нового, необычного дела отразилась в том, что главный физик-теоретик, непосредственно отвечающий за создание первой советской Бомбы — Юлий Борисович Харитон, вначале возглавил «прототип» ВНИИЭФа — КБ-11, в должности именно Главного конструктора. Хотя фактически он — ученик Иоффе, Резерфорда, Семенова, осуществлял научное руководство и с самого начала был Научным руководителем оружейных работ. Харитон — всеми уважаемый «ЮБ», полностью отвечал этой своей первостепенной ипостаси, но был ли «ЮБ» реально и Главным конструктором?

А ВОТ ТУТ объективная особенность перерастает уже в особенность субъективную. Как и любой другой выдающийся физик-ядерщик, Юлий Борисович конструктором никогда не был и ничего никогда не конструировал, поэтому руководить чисто конструкторской работой он не мог.

А кто мог?

И кто руководил?

В свое время и в своем месте я приведу почти полностью письмо академика Сергея Аркадьевича Векшинского, написанное им Георгию Максимилиановичу Маленкову 15 декабря 1945 года, а пока сошлюсь лишь на одно место этого письма, где Векшинский писал: «Мне кажется, что физики… — это люди, которые слишком много знают, чтобы уметь что-нибудь хорошо делать. Должна быть создана такая организация, где были бы слиты в один коллектив и физики, и инженеры.»

Именно так первый центр разработки советского ядерного оружия — КБ-11 — и был организован. Теоретики и инженеры образовали единый коллектив, но сама новая организация была названа при ее образовании не НИИ — научно-исследовательский институт, которым она, по сути, являлась, а КБ — конструкторским бюро. И причина была не в «режимном» прикрытии, а в новизне задачи и методов ее решения.

Но если Главный конструктор КБ-11 физик Харитон не умел конструировать, то кто же отвечал в КБ-11 за конструирование как таковое?

Ответить на этот вопрос применительно к начальной эпохе советской Атомной проблемы сложно, и позднее я на нем остановлюсь более подробно… Особое (впервые — не ведущее) положение конструкторов в Атомной проблеме проявилось и в том, что лидирующая фигура здесь определилась не сразу. Вначале конструкторские работы возглавлял Виктор Александрович Турбинер — фигура, роль которой по ряду причин оказалась позднее приниженной. Впрочем, Турбинер, безусловно, уступал и уступал сильно тому, кто его заменил уже в ходе разработки РДС-1, - знаменитому танкостроителю, со времен войны Герою (а впоследствии — и трижды Герою) Социалистического Труда Николаю Леонидовичу Духову.

Заметную роль на первом этапе играли Николай Александрович Терлецкий и Владимир Федорович Гречишников. Однако первый в пятидесятые годы уехал в Москву, а второй, став в КБ-11 Героем Социалистического Труда, был в 1955 году назначен заместителем Главного конструктора на «Новый объект» на Урале и через несколько лет до обидного рано ушел из жизни.

К моменту завершающих работ по РДС-1 наиболее крупной и заслуженной конструкторской фигурой был Н.Л. Духов в ранге Заместителя Главного конструктора КБ-11 Ю.Б. Харитона, однако тот же, скажем, Гречишников был динамичнее, как конструктор заряда — перспективнее.

Фишман появился в Сарове в августе 1948 года — позднее Терлецкого и Гречишникова, но через год — ко времени испытания РДС-1, был в числе ведущих конструкторов КБ-11.

И у него все еще было впереди.

В 1959 году произошла важнейшая структурная перестройка: в КБ-11 возникли тематические КБ-1 и КБ-2.

Ю.Б. Харитон освобождался от обязанностей Главного конструктора КБ-11, оставаясь его Научным руководителем. Взамен же вводились должности двух Главных конструкторов — по разработке ядерных зарядов и по разработке систем автоматики подрыва ядерных зарядов.