Атомный меч Апокалипсиса

Будучи ядерными заложниками, мы, все люди на Земле, должны разобраться в особенностях течения обычной и ядерной войны. Затем мы обязаны просветить наши правительства. Нам следует изучать науку и технологии, которые только и могут обеспечить наше выживание. Надо найти в себе смелость бросить вызов привычным социальным, политическим, экономическим и религиозным представлениям.

Карл Саган. «Эволюция Вселенной, жизни и цивилизации»

Подводя итоги нашего исторического расследования, оценим возникшую картину художественного моделирования причудливой логики развития первых атомных проектов прошлого века. Дело в том, что отечественные исследователи архивных материалов, такие как замечательнейший историк науки Геннадий Горелик, все чаще обращают наше внимание на творчество академика Вернадского, предвидевшего многие аспекты будущего атомной энергетики, и его заместителя по Радиевому институту Виталия Хлопина. И Вернадский, и Хлопин задолго до выхода знаменитого романа Уэллса прекрасно понимали, что несет человечеству ядерное оружие, и, как могли, старались отсрочить его появление на арене мировой истории. Вернадский пытался это сделать своей философией ноосферы, а Хлопин всеми возможными в то время административными методами, в частности давая резко отрицательные отзывы на первые в мире реальные схемы ядерных боеприпасов, изобретенные харьковскими физиками. Идеализированная модель «сферы мирового знания» Вернадского, где фрагменты «злого негативного научного знания» разрушают целостность всей структуры, наподобие современных компьютерных вирусов, нашла свое понимание только в узком кругу философов-неоплатонистов. А вот простые, но эффективные методы академика Хлопина буквально повернули течение исторического процесса. Ведь иначе А-бомба у Сталина появилась бы где-то в 1943 году…

Впрочем, как хорошо известно, история не знает сослагательного наклонения, и здесь она делает еще один крутой поворот, так что бомба «непрерывного действия» конструкции Теслы – Хевисайда – Фицджеральда, попавшая по линии Армторга в спецтематику УФТИ и гениально преобразованная в вычислениях Ландау, вдруг неожиданно возвратилась на Запад вместе с репатриантом Фрицем Хоутермансом. И не просто возвратилась, а попала в руки одного из научных руководителей немецкого «Уранового проекта» – Вернера Гейзенберга. Осознавал ли интеллектуальный лидер Уранового клуба и рьяный почитатель идеи Великой Германии то, какое сокровище привез ему Хоутерманс? Скорее всего, не в полной мере, поскольку за консультациями Гейзенберг отправился в оккупированный Копенгаген, к великому Бору.

До сих пор никто так и не знает из-за молчания этих выдающихся ученых, что же произошло между ними на темных аллеях вечернего парка, окружающего Институт теоретической физики. Официальные версии противоречивы и довольно двусмысленны, но ясно одно: в Берлин Гейзенберг вернулся вовсе не расстроенным, а наоборот, полным надежд и желаний продолжать атомные исследования, причем повел он их в строго определенном направлении, ведущем к безусловному успеху…

Дальнейшее становится ясным, если вспомнить, что над «Урановым проектом» всегда простиралась тень зловещего Гиммлера. С первых шагов и на всем периоде его существования «Урановый проект» находился под плотным прикрытием СС, СД и Абвера. Это во многом объясняет доминирование расхожей версии о «полном крахе ядерных программ нацистов», «недальновидности гитлеровской верхушки Рейха» и прочих вещах, ставших уже расхожими штампами среди публицистов. Между тем, здравые голоса давно уже обращают внимание на нарочитый характер обеспечения безопасности «Уранового проекта», скорее напоминающий тайную игру между тем же Абвером и Британским объединенным разведывательным комитетом. Так это было или иначе, сказать сегодня очень трудно: нацисты уничтожили большинство своих архивов, а «Ми-5» и «Ми-6» также не очень-то любят делиться историей своих провалов.

Однако факт остается фактом, сведения об «Урановом проекте», попавшие в английскую и американскую разведку, ничуть не продвинули вперед тот же «Манхэттенский проект», но отвлекли очень значительные ресурсы на тупиковые пути исследований, включая малорезультативные операции по уничтожению норвежских запасов тяжелой воды.