Ацтек. Поверженные боги

По прошествии еще нескольких месяцев Мотекусома прислал за мной гонца с повелением явиться во дворец, и я вновь призадумался: уж не значит ли это, что пророчество дымящихся звезд исполнилось? Но когда я в подобающем рубище просителя вошел в тронный зал, Чтимый Глашатай выглядел не испуганным или разгневанным, а скорее раздосадованным. Некоторые члены Совета, находившиеся в зале, похоже, пребывали в недоумении, да и сам я был озадачен, услышав:

— Этот сумасшедший называет себя Тлилектик-Микстли.

Тут я сообразил, что речь не обо мне, ибо говоривший при этом указывал на угрюмого незнакомца в поношенной одежде, которого крепко держали за локти два дворцовых стража. Я поднял свой кристалл, присмотрелся, а узнав этого человека, улыбнулся сначала ему, а потом Мотекусоме:

— Его действительно зовут Тлилектик-Микстли, мой господин. Темная Туча не такое уж редкое имя среди…

— Ты знаешь его? — весьма недовольно прервал меня Мотекусома. — Может, это кто-то из твоих родственников?

— Это наш общий родственник, господин Глашатай, и, возможно, он не уступает тебе в знатности.

Вождь вспыхнул.

— Ты осмеливаешься сравнивать меня с каким-то грязным, безмозглым нищим? Когда дворцовая стража задержала этого оборванца, он требовал аудиенции со мной на том основании, что прибыл с визитом, как правитель к правителю. Но только посмотри на него! Этот человек сумасшедший!

— Нет, мой господин, — возразил я. — Там, откуда он родом, этот человек действительно равен тебе, за исключением того, что ацтеки не используют титул юй-тлатоани.

— Что? — удивился Мотекусома.

— Это тлатокапили Тлилектик-Микстли из Ацтлана.

— Откуда? — вскричал пораженный владыка.

Я с улыбкой обернулся к своему тезке:

— Значит, ты все-таки доставил сюда Лунный камень?

Он сердито кивнул и сказал:

— Я начинаю жалеть об этом. Но камень Койолшауки лежит там, на площади, и его караулят люди, которые с таким трудом и в такую даль тащили, катили и волокли его…

Один из стражников, державший пленника, вполголоса, но вполне отчетливо, пробормотал:

— Этот проклятый здоровенный камень испортил половину мостовых между здешней площадью и дамбой Тепеуака…

Гость между тем продолжил:

— Мои люди, те, которые уцелели в этом странствии, умирают с голоду. Как и я сам. Мы надеялись, что здесь нам окажут радушный прием, хотя удовлетворились бы и обычным гостеприимством. Но меня посчитали лжецом только за то, что я назвал свое собственное имя!

Я снова обратился к Мотекусоме, слушавшему весь этот разговор с недоумением:

— Как ты понимаешь, владыка Глашатай, правитель Ацтлана сам способен назвать свое имя, а заодно поведать о своем титуле, происхождении и обо всем прочем, о чем ты пожелаешь узнать. Возможно, науатль ацтеков покажется тебе чуточку устаревшим, но он вполне понятен.

Сообразив, что к чему, Мотекусома изобразил полнейшую любезность, живо извинился за недоразумение и приветствовал гостя.

— Мы непременно побеседуем с тобой, вождь Ацтлана, после того как ты отобедаешь и отдохнешь, — сказал он и приказал страже и слугам устроить, накормить и одеть гостей подобающим образом.

Толпа покинула тронный зал, но мне Мотекусома жестом велел остаться.

— Трудно поверить, — промолвил он, — впечатление такое, будто я повстречался с собственным дедом Мотекусомой Первым или увидел, как по ступенькам пирамиды спускается ожившая каменная статуя. Подумать только! Подлинный ацтек!

Впрочем, спустя мгновение его обычная подозрительность взяла верх, и правитель спросил:

— А зачем он явился сюда?

— Мой господин, он доставил тебе подарок. Признаться, это я надоумил его так поступить, когда заново открыл Ацтлан. Если ты пожелаешь спуститься на площадь и посмотреть на подарок, то, думаю, убедишься, что он стоит многих разбитых камней мостовой.

— Я так и сделаю, — сказал Мотекусома, но добавил с прежним недоверием: — Но он наверняка хочет получить что-то взамен.

— Думаю, — ответил я, — Лунный камень вполне стоит того, чтобы пожаловать подарившему его какой-нибудь звучный титул. Сгодится и несколько мантий попышнее и какие-нибудь украшения, чтобы этот человек смог нарядиться соответственно своему новому положению. И, может быть, имеет смысл предоставить в его распоряжение отряд наших воинов.

— Воинов? Зачем?

Я поделился с Мотекусомой соображениями, которые до того внушал правителю Ацтлана, высказав мысль, что возобновленные родственные узы между мешикатль и ацтеками дадут Союзу Трех то, чего у него в настоящее время нет: надежный гарнизон на северо-западном побережье.

— Возможно, с учетом такого множества дурных предзнаменований, нам и не стоит дробить наши силы, — осторожно сказал он, — но я еще подумаю над этим предложением. Во всяком случае, одно несомненно. Хотя он и значительно моложе, чем ты или я, но заслуживает титула получше, чем просто тлатокапили. По крайней мере, я прибавлю «цин» к его имени.