Аттила

По прибытии в стан Годичан открыл царю замысл Византийского двора посягнуть на его жизнь. Гневный Аттила, вместо допущения к себе послов, приказал сказать им, что цель посольства ему уже известна, и чтоб они немедленно же ехали назад.

Изумленное посольство собралось уже в обратный путь, но Аттила переменил решение, прислал сановника Косто за послом. Войдя в шатер, огражденный царской охранной стражей, Максимин приблизился к Аттиле, сидевшему на деревянных креслах, бил челом, вручил царские грамоты и, приветствуя от имени императора, пожелал ему и всему царскому семейству здравия и благоденствия.

«Ваши желания, вам же на голову,– отвечал Аттила, и потом, обратясь к переводчику, сказал: – Условия мира давно решены, но не исполнены: беглецы возвращены не все; как же осмелилось явиться ко мне посольство, до исполнения договора?»

Вигила отвечал, что в Империи не осталось ни одного беглого из Скифского народа, ибо все они уже выданы. Аттила вспыхнул.

«За эту дерзкую ложь следовало бы тебя казнить, но я уважаю права посольства»,– грозно произнес он и велел писцам своим подать список беглых, которые находились еще в Империи, и читать вслух.

По прочтении списка Аттила приказал Вигиле немедленно же ехать обратно в Константинополь. Вместе с ним отправлен был к Феодосию Ислав (Изяслав).

«По отъезде Вигилы,– пишет Приск,– мы пробыли на месте один день, а в следующий отправились за Аттилою к северу страны. Совершив продолжительный путь

вместе с варварами, мы, по распоряжению Скифов, наших проводников (приставов), своротили на другую дорогу; между тем как Аттила остановился в каком-то городе, для совершения брака с дочерью Эски; хотя имел уже многих жен, по закону Скифскому, допускающему многоженство».

Долгий путь посольства вместе с Аттилой должен же был продолжаться несколько суток. Положим общий путь до Бузео, откуда Аттила едет по дороге на Яссы, а посольство по направлению на переправу чрез р. Прут при Фальчи. Переезд в 6 суток составит около 53 часов, или 265 верст.

Отсюда посольство продолжало путь дорогой ровной (гладкой, однообразной), пролегающей по степи, и переправлялось чрез судоходные реки, из которых после Дуная величайшие Δρηκωνι, Ττγαζ, и Τιφησαζ.

Если прокладывать путь посольства от переправы чрез Дунай при Margos (нын. Семендрия) в глубину Венгрии, то главная река Тиша (Teiss) остается в стороне, влево. Следуя от стана Аттилы, положим, при р. Темеш, Приск заметил бы на пути реки Марош и Кереш,

почтил бы их названием судоходных рек; но никак не назвал бы их великими реками. После переправы чрез последнюю реку, т. е. чрез Кереш (Koros), остается до Токая не более 30 часов езды; но, по Приску, после переправы чрез три великие реки путь еще далек; а главное – этот путь идет не в горы, не в соседство богатых каменоломен и дубовых вековых лесов, в которых столица Аттилы так нуждалась.

Основываясь на этих соображениях, мы продолжаем прокладывать путь посольства по долам Валахии, Бессарабии и далее на север, чрез многие судоходные реки и между ними чрез три большие реки, которых древние Русские названия искажены без сомнения и самим Приском, и его переписчиками, а в дополнение изменены и перетасованы издателями Иорнанда в уверенности, что этим рекам следует течь по Венгрии.

Прокладка всех рек, впадающих в Дунай и Черное море, описанных древними географами, начиная с Геродота, по расспросам, наобум, должна быть переисследована и исполнена вновь по своду древних упоминаний, по соображению местностей и часто двояких и трояких названий одной и той же реки. Геродот, например, высчитывая Скифские реки, упоминает о реке Днепр по народному названию и произношению Няпру, не зная сам, что это та же река, которую по городу Борисфену (Березани) называли Борисфеном.

Геродот знал только одну реку, вытекающую из недр Карпатов (в Венгрии) и впадающую в Дунай. Эту реку он называет Μαροζ. Ясно, что это Марош,

стекающаяся с Тишей. Без сомнения, в древности Тиша, или Тисса, по слиянию с рекою Марош, носила при впадении в Дунай это последнее название. После реки Марош Геродот изчисляет реки, текущие из Карпатов по Валахии: Алутпа или Алта,

Арджис. За этой следует у него (к востоку) Τιβισζ, по Приску Τιφησαζ, а по Иорнанду Tibiscus. Яломица впадает в рукав Дуная, и ее не видно едущему по Дунаю; следовательно, Tibiscus есть Серет.

Приск судил о величине рек по обширности их долин; и потому три великие реки, которые посольство, отделясь от Аттилы в Валахии, проезжало по пути к Киеву, были Серет, Прут и Днестр (Герод), или Τιραζ, по описке Τιραζ.

«Эти реки,– пишет Приск,– переезжали мы на лодьях, или на плотах (паромах). Во время пути снабжали нас всем продовольствием; но, вместо пшеничного хлеба, отпускали нам ячменный, а вместо вина – мед. Сопровождавшие нас служители получали хлеб и напиток из ячменя, называемый квас.