Аттила

Только самые недоступные или лежавшие далеко в стороне места остались не задетыми при их передвижениях. Не разбирали они в своих убийствах ни пола, ни возраста и все предавали на своем пути страшным пожарам; отрывая от груди матери младенцев и убивая их, брали в плен матерей, забирали вдов, зарезав на их глазах мужей, через трупы отцов тащили подростков и юношей, уводили, наконец, и много стариков, кричавших, что они достаточно уж пожили на свете. Лишив их имущества и красивых жен, скручивали они им руки за спиной и, не дав оплакать пепел родного дома, уводили на чужбину».

Известия о случившемся, конечно же, были доставлены императору Валенту. Представьте, каково ему было все это слышать, особенно помятуя о том, что он недавно сам позволил готам воспользоваться своим покровительством. Валент, однако, был достаточно сведущ в военном деле, чтобы понимать все значение инцидента с готами. Бездействие было недопустимо.

Как пишет Марцеллин:

«С глубокой скорбью воспринял эти вести император Валент, и различные тревоги терзали его сердце. Немедленно он отправил в Персию магистра конницы Виктора, чтобы тот, из-за затруднений настоящего, заключил соглашение относительно Армении; сам он собирался немедленно выступить из Антиохии, чтобы отправиться в Константинополь, а впереди себя послал Профутура и Траяна; оба эти командира были о себе высокого мнения, но не годились для войны.

Прибыв на место назначения, где им надлежало измотать силы варваров в мелких стычках и засадах, они приняли неподходящий и опасный план: решили противопоставить расходившимся в их дикой храбрости варварам приведенные из Армении легионы, которые, хотя и были не раз с успехом проверены в боевых трудах, не могли, однако, равняться силами с несчетными полчищами варваров, которые заняли хребты крутых гор и равнины.

Эти легионы еще не испытали, что может совершить неукротимая ярость в сочетании с отчаянием. Вытеснив врага за обрывистые склоны Гема, они заняли крутые горные проходы, чтобы, отрезав варварам всякий выход, взять их измором, а самим дождаться здесь полководца Фригерида, который подходил с паннонскими и трансальпийскими вспомогательными силами: по просьбе Валента, ему приказал двинуться в поход Грациан, чтобы оказать помощь находящимся в крайней опасности. За ним поспешил во Фракию Рихомер, бывший в ту пору комитом доместиков, который, по приказу того же Грациана, выступил из Галлии. Он вел с собою несколько когорт, которые, однако, были таковыми только по названию, так как большая часть людей дезертировала по совету – как ходили слухи, – Меробавда, опасавшегося, чтобы лишенная охраны Галлия не подверглась опустошению с того берега Рейна.