Аттила

— Слава великодушному Аттиле! Слава Аттиле! Слава ему и благодарность! — с восторгом кричали освобожденные. И посланникам против воли пришлось вторить их приветствиям.

— Удивительно, — сказал после долгого молчания Приск Максимину. — С проклятием чудовищу переступили мы его границы и с презрением…

— А он заставляет нас уезжать со словами благодарности. И сумел внушить к себе некоторое почтение…

— Демонический характер! В настоящее время нет человека могущественнее его на земле.

— К сожалению, да. Где избавитель, который освободит нас от Аттилы и его страшного могущества? Я не вижу никого, кто бы мог сокрушить эту стихийную силу.

XXXIII

Вернувшись с проводов домой, Хелхал нашел у себя посланника Аттилы: хан немедленно требовал его во дворец.

— Иди скорее! — торопил старика посланник. — Государь принимал прибывших вчера послов. Он страшно разгневан, а те сейчас же ускакали обратно.

Неподвижный, точно выточенный из желтого дерева безобразный идол, с искаженным злобой лицом, стоял Аттила в кабинете своего домашнего дворца у железного стола, заваленного письмами и римскими географическими картами всего запада: Галлии, Германии, Реции, Норикума и Паннонии.

Старик в тревожном ожидании взглянул на хана, угадывая, что же в душе Аттилы возбудило такую бурю страстей. Его руки тряслись, на лбу вздулись жилы. Ему как будто недоставало воздуха. Он задыхался и, прежде чем успел заговорить, его губы свела судорога. Хан откашлялся и плюнул на белый ковер, покрывавший пол. На светлой ткани тотчас показалось большое кровавое пятно.

— Что с тобой? — испуганно воскликнул Хелхал, подбегая к Аттиле.

— Ничего, — хрипло произнес тот. — Кровь от сердца прилила мне к горлу и стала душить. Но это пустяки: скоро польется страшными потоками чужая кровь.

Он остановился и продолжил, спустя некоторое время:

— Подумай, Хелхал… они осмелились… Эти тюрйнгенцы!.. Прямо в глаза отвечать мне отказом. Они готовы к сопротивлению. Ты знаешь из-за чего?

— Я догадываюсь.

— Ну, скажи!

— Из-за дани молодыми девушками, которой ты потребовал. Недаром я предостерегал тебя.