Аттила

— Он прав, отец, — спокойно сказала она, — ничья рука не может вырвать любовь и верность из наших сердец. Но король покачал седою головою.

— Странно и непостижимо, однако, откуда мог он так скоро узнать о вашей помолвке? Едва лишь я объявил об этом в своем дворце, как на двор уже прискакал его гонец с напоминанием древнего закона, по которому дети подвластных гуннскому царю королей не могут сочетаться браком, не испросив на него разрешения у властителя. Для вас не оставалось иного выбора, как повиновение или быстрое бегство.

— Или открытое сопротивление! — вскричал Дагхар. — Я не намерен бежать от Аттилы. О, если бы ты послушался меня и восстал бы против него тотчас!

— Слишком рано, сын мой! Другие еще не готовы. Я предпочел отправиться вместе с вами, хотя и с тяжелым сердцем. Кто знает, что на уме у этого чудовища, и как он поступит! Откуда проведал он это так скоро?

Ильдихо отвернулась, чтобы скрыть невольный румянец.

— Эллак! — вскричал заметивший ее движение отец. — Ты понравилась ему! Наверное, он хочет через своего отца добиться твоей руки?

— Пусть попытается, — свирепо проворчал Дагхар.

— Нет, не думаю, — отвечала девушка, — этот необыкновенный отпрыск гунна неспособен на такой поступок. К тому же ему известна сила моего характера. Он знает, что я люблю Дагхара и что никогда…

— Ни я, ни Дагхар, ни сильнейшие из нас не смогут защитить тебя от произвола Аттилы, — сказал король.

— Мы будем вполне беспомощны в его лагере, и если он повелит тебе стать женою Эллака, что можешь ты сделать против него?

— Я могу умереть! — воскликнула девушка, схватив за руку мрачного Дагхара. — Не беспокойся, Дагхар! Я буду твоя или ничья! И горе тому, кто захочет овладеть мною!

Глава вторая

В эту минуту издалека раздался громкий, пронзительный звук рога: один из часовых дал сигнал тревоги. Тотчас же все вскочили, мужчины схватились за оружие.

Рог прозвучал вторично, но уже тише и успокоительно, и двое ругов привели к палатке всадника, который немедленно соскочил с коня и приветствовал принцессу глубоким поклоном, а королю и Дагхару протянул левую руку.

— Эллак! — произнес Визигаст, смерив его недоверчивым взглядом и нерешительно беря протянутую руку. — Это вы? Что привело вас сюда?

— Забота о вас. Отец мой гневается. Самовольная помолвка…

— О которой он узнал так скоро!

— Да, но не от меня, — возразил Эллак. — Я догадался о ней там, в лесу, у источника Фригги и, вернувшись домой в лагерь царя, был встречен его гневным возгласом: «Вот тебе твои верные и послушные союзники, за которых ты вечно заступаешься! Король Визигаст просватал свою дочь за принца скиров, не спросясь меня, против закона!» — «Откуда ты знаешь это?» — со страхом спросил я. — «Все равно, это тебя не касается, — отвечал он, — мне было это открыто в ночные часы. Я прикажу привести их сюда в цепях всех троих!»

Дагхар хотел было возразить, но Визигаст знаком удержал его.

— Я успокоил его, как мог, и уговорил не прибегать пока к насилию, поручившись за вас, что вы охотно явитесь к нему по его приглашению. Он проницательно посмотрел на меня со странным, доселе мне непонятным выражением лица, и отвечал: «Хорошо, пусть будет по-твоему. Я пошлю им приглашение. Ты прав: это благоразумнее, хотя ты, конечно, не знаешь, почему». — И он улыбнулся той злобной улыбкой, которая у него страшнее всяких грозных слов. Я тотчас же поскакал к вам навстречу посоветовать вам торопиться: опасно заставлять его ждать. И еще. Я хотел просить вас быть осторожными в лагере. Умерь свою горячность, отважный Дагхар! А ты, благородная королевская дочь, умерь свою гордость!

— Моя невеста так прекрасна, что она не может быть достаточно горда! — воскликнул Дагхар.

Эллак глубоко вздохнул.

— Жениху незачем говорить мне это. Она имеет право быть гордой, как богиня. Но все-таки повторяю, на этот раз неправы вы, король и принц, а повелитель гуннов прав. Я даю вам добрый совет. Не все сыновья Аттилы расположены к вам.

— Почему? — спросил Визигаст.

— Они знают, что Аттила не любит германцев. И насколько я держу сторону германцев, настолько же они возбуждают его против них. И он охотнее слушает их, нежели меня… Зато он очень привязан…

— К злому мальчишке Эрнаку и чудовищу Дженгизицу! — вскричал Дагхар.

— Горе нам, когда они будут править нами, — прибавил Визигаст.

— Этого никогда не будет! — рассмеялся Дагхар. Эллак смерил его строгим взглядом.

— Почему не будет, безрассудный юноша?

— Потому что прежде… потому что еще раньше…

— Молчи, Дагхар! — вмешался король. — Потому что мы будем просить Аттилу при разделении царства между его наследниками, — а ведь у него больше ста сыновей! — чтобы нас, германцев, он отдал бы тебе…

— Вот этого так не будет! — покачал головою Эллак. — Братья позавидовали бы такой большой доле для меня! Да, кроме того, Дженгизиц уже выпросил себе у царя некоторых из ваших племен.

— Зачем? — спросил Визигаст. — Ведь он ненавидит нас?

— Именно поэтому Аттила и согласился на его просьбу.

— Горе народам под его владычеством! Он бесчеловечен! — произнес король.