Аукцион: Лот № 666 (СИ)

Франциско. Да не буду…

Клавдия. Гляди…

Франциско(кряхтит, надрываясь). Я все понял…

Клавдия. О, бык…

Скрываются. Звонки продолжаются. Возвращается Рэйчел; наугад отпирает одну из дверей — оттуда доносится рычание, она с криком выскакивает. Рэйчел осеняет себя крестным знамением. Появляется Ваня. Бритоголовый, в плавках, весь в наколках: на одном плече свастика, на другом пятиконечная звезда, на левой груди — распятый на кресте Иисус, на другой — он сам, Иван, и тоже распят. На каждом бедре — наколото по пистолету. Сонный. Лениво оседает на кресло. Звонят.

Рэйчел. Френд!

Ваня(зевает). Чего?

Рэйчел. Куда ты меня привёл?

Ваня. Сюда.

Звонят.

Рэйчел. Сюда — это где?

Ваня. Сюда — это тут.

Рэйчел.. А тут — это где?

Ваня. Тут — это там, где не там, а — тут.

Рэйчел. Сколько учу этот ваш русский язык — никак до конца…

Ваня. У него нет конца.

Рэйчел. А что есть?

Ваня. Все у него есть, чего нет.

Звонят. Она опускается возле него на колени, задумчиво водит пальцем по голой ноге.

Рэйчел. Френд…

Ваня. А…

Рэйчел. Ты тут живешь?

Ваня

. Что значит — жить?

Рэйчел. Сразу видно, ты русский… (Смеется, легонько щекочет его). Что хочешь? — Не знаю! На что надеешься? — Не понимаю!.. (Щекочет). Как так, приятно?..

Ваня. Дури нет?

Рэйчел(щекочет еще). А так хорошо?..

Ваня. Целых два шмата дури — куда подевались?

Рэйчел(смеется, взмахивает руками). Тю-тю!..

Ваня(стаскивает с нее простыню). Вороти мою дурь — потом полетаем…

Звонят.

Рэйчел

(оказавшись, вдруг, голенькой, хохочет, выхватывает простыню, заворачивается). Я стесняюсь!

Ваня(опять хватается за конец простыни). Где дурь?

Рэйчел(хохочет). Моя твоя не понимает, моя твоя не понимает…

Ваня(тащит с нее простыню). Подруга, кончай, не наглей…

Рэйчел. Дурь, дурь дурь!.. (Оставляет простыню, бежит из гостиной; бегом же возвращается, целует, уносится снова). Дурь, дурь, дурь!..

Звонят.

Ваня(набрасывает на себя простыню, как тунику, бормочет). Как сказал Юлий Цезарь напоследок римскому сенату: да провалитесь вы все!.. (Уходит в прихожую).

Из коридора доносятся мужские возгласы: «Саддам! Какой ты большой! Ну-ка, ну-ка, ну-ка! Да ты совсем мужчина! Усяма, он стал мужчиной! Ты не хочешь меня впустить? Ты меня не узнал? Подумай, меня не узнал!..»

Появляется Фидель, груженый, как мул, множеством сумок и чемоданов; одет, как арабский шейх; бородка клинышком, усы, куфия на голове — араб, одним словом. Сваливает багаж на пол. Следом возникает существо в серебристой парандже — Усяма. Наконец, последним является Ваня.

Фидель. О, Саддам, приди мне на грудь!

Ваня. Спокойно, папаша…

Фидель. Наконец, я тебя обниму, сын мой!

Ваня. Зачем?

Фидель(смеется). Ха-ха-ха, ты очень смешной! Ха-ха-ха, юмор есть! Хороший юмор — когда все вокруг очень смеются, а ты сам — не очень!.. Сразу видно, мой сын уродился в моего отца: я тоже никогда не понимал — он шутит или серьезно… (Озирается, со слезами на глазах). А где он, сынок?

Ваня почесывает затылок.

Саддам, ты не помнишь меня? О, Аллах, я — твой родной отец! Я дал тебе жизнь! Неужели не вспомнил? А что, голос крови — молчит? Что, не слышишь, совсем?.. Ха-ха-ха, а еще говорят: голос крови — такой сильный голос!..