АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Но, несмотря ни на что, свадьба проходила весело, Гермиона была по–настоящему счастлива, да и Рон не скрывал своей глупой улыбки и просто светился. Джинни весь вечер не отходила от своего жениха, и Поттера очень сильно нервировало, что все разговоры так или иначе сводились к тому, что недалек тот день, когда в семье Уизли состоится еще одна свадьба. Гости, поздравляющие новобрачных, тут же стремились пожать руку Гарри и поцеловать в щечку Джинни, словно это была их собственная свадьба. Поттер чувствовал, что им снова манипулируют, что не он принимает самостоятельные решения и владеет ситуацией – за него уже все решено посторонними людьми, и он только должен делать то, что ему говорят. Молодой человек опять почувствовал себя марионеткой, которой управляют, и его это нервировало и бесило. Джинни весь вечер висела у него на руке и не сводила с него влюбленных глаз, а когда пришел момент новобрачным попрощаться с гостями, и те стали покидать свадьбу, Джинни, очень недвусмысленно глядя на Гарри, предложила ему остаться на ночь в Норе, тем более что родители были не против. Поттер не хотел ее обижать и показаться грубым, но, тем не менее, Джинни со слезами бросилась в дом, когда он сказал, что отправляется к себе, потому что устал и хочет спать. А он действительно устал и чувствовал себя паршиво. Он был рад за Рона и Гермиону, но почему–то в этот момент ощущал себя невероятно одиноким и покинутым. С этого дня их детской дружбы уже не существовало, они выросли и гриффиндорское трио распалось, теперь были мистер и миссис Уизли – муж и жена, у которых скоро появится ребенок, а он остался один, без друзей, без любимого человека, и от этого становилось очень грустно.

Всю ночь Гарри не мог уснуть, мучаясь от чувства одиночества, неприкаянности и щемящей тоски по далеким дням, ушедшим безвозвратно. Непроизвольно он снова вспоминал случай на выпускном балу и Драко Малфоя… А природа брала свое, и постоянная сексуальная неудовлетворенность приводила его к участившимся нервным срывам. Время шло, и Поттер уже мечтал о том, чтобы поскорее уехать в Академию, иначе он просто сойдет с ума, день и ночь думая о Драко и предаваясь своим несбыточным мечтам и желанию снова испытать то дикое наслаждение, которое смог доставить ему бывший слизеринец.

За день до отъезда в Академию Гарри решился на безумный поступок и назначил Малфою встречу. Он долго не мог отважиться на это – садился за написание письма, что–то царапал на пергаменте, потом поспешно его комкал и швырял в камин или на пол, вскакивал из–за стола и нервно расхаживал по комнате, теребя и без того взлохмаченные волосы. Затем снова садился за стол, что–то начинал писать, но тут же рвал пергамент и отбрасывал перо в сторону. Так продолжалось довольно долго, Гарри никак не мог составить текст своего послания, а когда письмо все–таки было готово, ему приходила мысль, что он совершает глупость и пергамент снова отправлялся в камин. Поттер понимал, что ему необходимо встретиться с Малфоем и поговорить. В последнее время бывший слизеринец стал его навязчивой идеей и преследовал каждую ночь во сне, после чего Гарри просыпался, ощущая мерзкое мокрое пятно на штанах, а член снова стоял, как каменный, и болели яйца. Желание испытать еще раз то удовольствие, которое доставил ему Драко, было очень велико и заполняло все мысли Поттера, хотя ему было стыдно признаться даже самому себе, что он хочет почувствовать хуй слизеринца в своей жопе. Гарри уверял себя, что эта встреча необходима лишь для того, чтобы поговорить и выяснить отношения, к тому же «хорек» должен был ответить ему за свой поступок, и оставлять белобрысого гаденыша безнаказанным было нельзя. Возможно, если он набьет Малфою морду и выпустит пар, ему станет легче и его посттравматический шок, как это называла Гермиона, пройдет. Или он снова отвафлит слизеринского защеканца, натягивая его по самые гланды на свой член, чувствуя свою власть над ним и полное превосходство, которое вернет ему самоуважение. Поттер приводил сам себе массу доводов в пользу того, что эта встреча просто необходима, стараясь не думать о том, что он все лето только и мечтал снова лечь под Малфоя и еще раз почувствовать себя его шлюхой.

«Необходимо встретиться» – быстро черкнул Гарри всего пару слов и, свернув пергамент, отдал его почтовой сове.

– Малфой–Мэнор, Драко Малфою лично в руки, – произнес Поттер, всунув крылатому курьеру в клюв мелкую монетку за ее услуги. Сова взмахнула крыльями и вылетела в окно, а Гарри смотрел вслед удаляющейся птице, и с каждым взмахом ее крыльев сердце молодого человека делало громкий удар…