Аваддон-Губитель

27 сентября. — В 4 часа мы возобновили движение, пытаясь найти место, где можно будет подняться в гору, и нашли его в 7 часов, но со стороны, противоположной той, на какую рассчитывали, — перед нами был голый утес, с виду безобидный. Мы поднялись еще немного, ища укрытия от авиации в очень редкой рощице, и там обнаружили, что по скале пролегает дорога, хотя по ней за весь день никто не проехал. К вечеру на середину горы поднялись солдат и крестьянин, некоторое время они играли там в карты, не видя нас. Анисето пошел на разведку и заметил в одном из ближайших домов порядочный отряд солдат — эта дорога была бы для нас самой удобной, но теперь ее перерезали. Утром мы увидели, что на соседнюю гору поднимается колонна солдат, их снаряжение блестело на солнце, а потом, в полдень, послышались отдельные выстрелы и несколько очередей, раздались крики, — «Вот здесь», «Он выходит отсюда», «Ты выйдешь или нет?», — сопровождаемые выстрелами. Мы не знаем, что сталось с этим человеком, предполагаем, что это мог быть Камба. В сумерки двинулись в путь, пытаясь спуститься к воде по другому склону, и оказались в зарослях, чуть более густых, чем прежние; пришлось брать воду в этом же каньоне, потому что там не давала к ней подойти скала. По радио сообщили, что мы столкнулись с ротой Галиндо и оставили трех убитых, которых привезут в В.-Г.[213] для опознания. Похоже, что Камба и Леон не попали в плен. В этот раз наши потери очень велики, самый чувствительный удар — гибель Коко, но Мигель и Хулио — великолепные бойцы, вообще храбрость всех троих выше всяких похвал. Леон хорошо рисовал. — Высота 1800 м.

(Из «Дневника» Че Гевары.)

Команданте искал зону, где идти было бы не так трудно и мы сумели бы отдохнуть и подкрепиться. Но для этого надо было прорвать два кольца: одно, ближайшее, прямо перед нами, и другое, большое кольцо, по которому расположились солдаты, о чем мы узнали из сообщений по радио. В последние дни сентября и в начале октября мы старались днем держаться в укрытии, хотя и делали несколько попыток отыскать выход. В довершение беды у нас кончилась вода. Пришлось пить какую-то очень горькую воду, да и ту добывали с великой опасностью по ночам, заметая свои следы. Мы слышали, как вблизи от нас проходят солдаты, каждый раз их было все больше, и все хорошо вооружены. Когда разжигали костер, прикрывали его чуть ли не одеялами, чтобы они не заметили.

Рассчитывают, что команданте Эрнесто Че Гевару с часу на час удастся захватить, так как он уже несколько дней окружен плотным кольцом. Каменистая почва и колючки превращают здесь тело любого человека в сплошную рану. Непроходимые заросли, сухие и ощетинившиеся шипами, делают почти невозможным перемещение даже днем, разве что вдоль горных потоков, которые все находятся под неусыпным наблюдением. Невозможно понять, каким образом партизаны выдерживают это окружение — жажду, голод, страх. «Этот человек живым не уйдет», — сказал нам один офицер. (От военного корреспондента.)

Так мы продержались до 8 октября. Накануне исполнилось одиннадцать месяцев с начала нашей партизанской войны. Ночь была холодная. Продвигались очень медленно, потому что Чино трудно идти в темноте, у Моро болела нога, и команданте без лекарств от астмы сильно мучился. В два часа ночи остановились передохнуть. В четыре часа двинулись дальше. Было нас 17 человек, мы шли по ущелью Юро в темноте и молча, чтобы не выдать себя. Когда взошло солнце, команданте стал изучать ситуацию, искать хребет, перевалив через который можно было бы пройти к реке Сан-Лоренсо. Но все высоты были почти голые, незамеченными пройти невозможно. Тогда команданте решил послать три пары на разведку: одну направо, другую прямо и третью налево. Вскоре они вернулись и доложили, что все выходы отрезаны. И назад мы не могли повернуть — по тропе, по которой прошли ночью, днем было идти невозможно. Тогда команданте решил, что нам надо спрятаться в боковом ущелье и воздерживаться от боевых действий, сколько будет возможно, потому что если они начнутся хотя бы после трех часов, мы бы смогли сопротивляться до захода солнца, и тогда в темноте нам бы удалось выйти из окружения.