Авалон. Возвращение короля Артура

— Чем больше они будут убеждать себя в твоей честности, — сказал Эмрис, — тем меньше нам потом придется убеждать их.

— Надеюсь, ты прав, — ответил Джеймс, мрачно глядя на стопку дневных газет.

— Надежда, — резко отреагировал Эмрис, — товар очень ценный. Лучше приберечь ее для тех ситуаций, когда она реально может повлиять на результат. Твой титул — это факт, и его законность будет доказана с избытком.

Джеймс понял, что Истинный Бард думает о смерти Коллинза. Один человек уже отдал свою жизнь за эту законность, и, что бы ни говорил Эмрис, Джеймс искренне надеялся, что ученый умер не напрасно.

Эмрис оказался прав. Шли дни, улики как-то помельчали, измышления становились вялыми, тем более, что эксперты Оружейного Колледжа не смогли обнаружить каких-либо препятствий на пути Джеймса к королевской власти. Ни одна из серьезных медиа-корпораций не смогла найти признаков мошенничества или обмана, да и вообще сколько-нибудь серьезных возражений. Кончалась первая неделя его правления, а никакой значимой оппозиции, способной подорвать законность его притязаний на британский престол, так и не возникло.

Коллинз хорошо выполнил свою работу, она выдержала самый строгий анализ. Он сумел предвидеть и обезоружил каждое потенциальное возражение. Тем самым он нанес первый удар противнику еще до того, как враг узнал о начале битвы.

Джеймс старался не замечать шторма, бушующие на полосах газет. Вместо этого он занялся организацией своего домашнего хозяйства. Впервые он поселился в замке, в тени которого прожил большую часть жизни. Работы было много, а кроме хозяйственных забот, его ждали груды документов, так или иначе связанных с его предстоящим правлением. Здесь неоценимую помощь оказывал опять же Эмрис: по нескольку часов в день наставник инструктировал Джеймса, экзаменовал по королевскому протоколу, британской конституции, экономике, европейской социальной истории, государственному управлению и дипломатии.

Пресса не собиралась оставлять Блэр Морвен в покое. Лагерь, разбитый журналистами во дворе, напоминал части осаждающей армии. Фактически они захватили маленький Бремар. Джеймс оказался в собственном доме в заточении. Стоило ему выйти за порог, как вокруг начиналась давка операторов и репортеров. Однажды пришлось даже вступить в бой. В результате рукопашной пострадали, впрочем, несущественно, четыре наиболее ретивых журналиста. Эмрис заявил, что настала пора обратиться к профессионалам.

— Шона МакКрири, — представил он на следующий день невысокую, несколько полноватую девушку. — Она из Сент-Эндрюса и последние четыре года живет в Лондоне, работает в Page One, консалтинговой фирме в области СМИ.

— Всем доброе утро, — любезно сказала она. — Ваше Величество, — легкий поклон в адрес короля. — Я слышала, у вас проблемы с папарацци. — Она довольно зловеще улыбнулась, и Джеймс в тот же миг опознал в ней родственную военную душу, радующуюся возможности хорошей драки. — Считайте, что этой проблемы больше нет. Всё. Была и кончилась.

— Добро пожаловать на борт, — обрадовано сказал Кэл, сытый по горло постоянными контактами с докучливыми репортерами.

— Предлагаю назвать меня вашим личным представителем, или специальным королевским представителем — да как угодно! — но с этого момента все заявления для прессы, радио или телевидения будут проходить через меня. Увидите, очень скоро доверие к вам значительно повысится, не говоря уже о качестве вашей жизни, но это только в том случае, если мы будем говорить в один голос. И голос этот будет моим.

Газетчикам она сообщила примерно то же самое, при этом многих из них она знала по именам. Представители прессы и впрямь сразу успокоились и безропотно приняли новые условия игры. Шона быстро определила границы, географические и профессиональные, за которые СМИ не должны были выходить; она установила правила проведения пресс-конференций, очередность и частоту интервью, ввела систему ротации для журналистов, четко обозначив, сколько репортеров могут присутствовать в поместье одновременно.