Аванпост

— Это и есть лодъемный механизм! На двери соединялись два провода. Когда ее открывали, электрическая цепь разрывалась. Когда закрывали, провода опять соединялись и граммофон начинал работать. Я заказала это устройство, потому что с самого начала было понятно, что убийцы еще вернутся на виллу искать план. На пластинке был записан голос моей бедной матери, и я надеялась, что убийца в страхе убежит от привидения, которое услышит, как только откроет дверь. Но одному из убийц, Гризону, меня угораздило признаться, когда он здесь хозяйничал…

— Скажи мне еще одно… Там, в пустыне, когда исчезли твои следы… Как это могло быть?

Магда рассмеялась.

— Какой же ты ребенок! Я просто набрала в шлем песок и, пятясь задом, преспокойно засыпала свои следы.

Голубь уставился в пол.

— Не выйдет из меня все-таки сыщика… — помолчав, тихо сказал он.

Они заперли виллу и покинули Оран.

Но еще долгое время в доме никто не хотел селиться…

3

По возвращении в Париж Голубь, сверх предъявленных майору Иву требований, получил еще и орден Почетного легиона, что заставило его воскликнуть:

— Отныне я буду беречь свое здоровье. Я не намерен болеть!

…Свадьбу пришлось отложить на две недели, поскольку Голубь свалился в тяжелейшем гриппе. Он впервые заболел с того дня, как оставил Париж! Смерть с улыбкой предупреждала его, что не любит шутить. Но организм Аренкура все-таки победил, он выздоровел и женился на Магде Рюсель. После свадьбы маленькое семейство поселилось сообща в старом родовом особняке. Магда получила за карту такую сумму, что смогла очистить от долгов не только дом, но и всю их дальнейшую жизнь.

В гости к ним часто наведывался младший лейтенант в отставке Латуре, все так же воинственно топорщивший свои обожженные усы, и Гюмер Троппауэр, поэт, который донимал терпеливое семейство своими стихами.

В окрестностях Парижа, куда не кажут носа скучные великосветские знакомые, Аренкур прикупил несколько гектаров виноградников. Время от времени там собиралось странное общество. Изысканного вида палач, старый Пилот, Минкус, «майор» Главач, великан Надов, Латуре, капрал Батиста и, конечно же, майор Ив, всякий раз, когда оказывался в Париже. Хозяин в такие вечера играл на губной гармошке, жена обносила гостей отменным шабли, и под веселую музыку пиликающего «меломана» майор Ив начинал тихим голосом запевать, остальные подхватывали, как когда-то, «в старые добрые времена», когда они шли и шли по бесконечному, раскаленному, смертоносному желтому песку:

Le sac, ma foi, toujours au dos…