Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

На «манеж» Лон-го выходил в старинном халате дервиша и колпаке, держа в руке длинный посох. По требованию Шамбея гастролер придавал своим выступлениям сгущенную мистическую окраску, гораздо большую, чем на представлениях в цирках России. Персидские зрители, в большинстве своем наивно-простодушные люди, воспринимали «чудеса» Лон-го как проявление его необычайной волшебной силы и могущества. Но особенно неизгладимое впечатление на зрителей производили опыты Лон-го с ядовитыми змеями. В дни юности на постоялом дворе в одном из кишлаков Туркмении Лон-го укусила гадюка. К счастью, она оказалась неядовитой. Но врач, к которому обратился молодой артист, установил его природный иммунитет и невосприимчивость к змеиному яду. И с тех пор Лон-го ввел в свой обширный репертуар и демонстрацию ядовитых змей. Лон-го рассказал об этом Шамбею, и тот немедленно решил обыграть это драгоценное на Востоке качество своего гастролера. В афишах появились строки, приглашавшие зрителей приносить с собой в цирк ядовитых гюрз. «Российский дервиш, бесстрашный повелитель змей будет демонстрировать свою волшебную силу против смертельного яда гюрз». Показ этих опытов в Тегеране производил потрясающее впечатление, и молва о необыкновенных свойствах и чудесах Лон-го распространилась далеко за пределы Персии.

Предприимчивый импресарио возил Лон-го по большим городам Персии, а затем организовал его гастроли в Турции, Египте и Сирии. И в этих странах Ближнего Востока выступления факира и чародея Лон-го проходили с колоссальным успехом.

Прошло много-много лет. После голодной и нищей жизни счастье улыбнулось Дмитрию Ивановичу Лон-го. Сбылись предсказания старого итальянского фокусника и музыканта Лионелли, который первым дал «путевку в жизнь» бездомному мальчику — будущему факиру Мите Лон-го. Он стал большим артистом, мастером иллюзионного жанра.

Лон-го вернулся на родину с Ближнего Востока в самом начале первой мировой войны. В дальнейшем он отказался демонстрировать многие факирские трюки и перестроил свой номер, сохранив в нем лишь иллюзии и фокусы.

ГЛАВА 11.

ДИНАСТИЯ ИЛЛЮЗИОНИСТОВ КИО

Пожалуй, ни один из артистов иллюзионного жанра не сделал для его развития столько, сколько Эмиль Теодорович Кио (1894–1965). Он облагородил, если так можно выразиться, искусство фокусников, придал ему аттракционный характер, масштабность, превратил это зрелище в обаятельное «волшебное» ревю, по-карнавальному красочное и эффектное. В творчестве Кио есть что-то от волшебного, вечно меняющегося киноэкрана. Не случайно, видимо, звонкое имя Кио подсказано выпавшей буквой на вывеске «КИНО». Кио первым наполнил фокусы содержательной мыслью, первым в мировой практике ввел клоунов в свои программы, первым стал создавать средствами иллюзионного искусства бытовые сюжетные сценки.

Эмиль Теодорович Кио появился на арене цирка в 20-е годы. Свыше двадцати лет он выступал в образе загадочного индуса. Появлялся в чалме и пестром халате, сопровождаемый пышной свитой из лилипутов и очаровательных девушек. Кио лицедействовал на фоне резной арки в стиле «ориенталь» с полной верой во все совершающиеся магические чудеса. Позднее он создал иной образ — респектабельного концертанта. Безукоризненный фрак, на носу изящные очки без оправы, — он казался не то ученым, не то дипломатом, знающим нечто такое, о чем неизвестно другим…

На первых порах выступлений Кио о его прошлом ходили самые невероятные слухи. Говорили, что он йог, заклинатель змей и даже отпрыск индийского жреца. Все это, конечно, далеко от истины. Прежде чем стать иллюзионистом, Кио прошел трудный путь. Он был билетером, униформистом, служителем при слонах, берейтором на цирковой конюшне, воздушным акробатом…

А начал он с театра. Ученик московского реального училища Эмиль Ренар (такова настоящая фамилия иллюзиониста) увлекался драматическим искусством. По соседству с их домом в Москве находился театр миниатюр «Одеон», где он тайком от родителей пропадал чуть ли не каждый вечер, мечтая о хотя бы самой пустяковой роли. И вот однажды, в начале 1917 года, во время болезни одного из актеров театра он заменил его на сцене. Дебют оказался успешным, и его включили в состав труппы, с которой он и выехал на гастроли.

Выступления начались с Киева. Поначалу дела в театре пошли хорошо. Однако вскоре началась гражданская война, а с нею — голод и разруха. Людям стало не до театра. Режиссер театра Гриневский решил повезти «Одеон» на гастроли в Варшаву, но и здесь дела пошли неважно. Труппу распустили.

Положение Эмиля в это время было отчаянным. Оказавшись на чужбине один, без денег и жизненного опыта, он метался по городу в поисках хоть какой-нибудь работы. Однако начинающий актер был никому не нужен. С огромным трудом он устроился билетером в цирк, принадлежавший Александру Чинизелли — потомственному дрессировщику и владельцу отличной конюшни. Частенько «по совместительству» он надевал голубую с галунами униформу, помогал артистам, ухаживал за животными.