Авария, дочь мента (сборник)

Николаев подталкивал ее к двери, отступая лицом к парням, сжимая в руке дубинку.

– Актриса… – улыбаясь, сказал загорелый. – Ничего, скоро увидимся…

Николаев быстро повел ее вниз по лестнице, отводя глаза от белеющего в сумерках тонкого тела дочери. Валерка шла вслепую, ничего не видя из-за слез, путаясь в рукавах, натягивала свитер. На улице она подскочила к белой «восьмерке», стоящей у подъезда, пнула ногой в дверцу, оглянулась, ища что-нибудь тяжелое. Николаев оттащил ее и усадил в машину. И только тогда чуть расслабился, глянул на жесткую ладонь, на которой остался рубчатый узор металлической оплетки, с удивлением отметил, что трясутся пальцы.

Валерка молча плакала рядом, стиснув зубы, опустив голову. Николаев посмотрел на нее, неожиданно дрогнувшим голосом сказал:

– Ничего… Все нормально… Ничего… – неумело погладил ее по взъерошенным желтым вихрам. Валерка досадливо отдернула голову.

По дороге домой Николаев несколько раз оглянулся, нет ли на хвосте «восьмерки» – на случай, если веселые ребята решили проследить, где Валерка живет. Дочь понемногу успокоилась, угрюмо смотрела в колени.

У дверей, доставая ключи, Николаев тихо сказал:

– Сразу в ванную, умойся. И чтоб мать ничего…

Валерка молча кивнула.

Николаев открыл дверь, прошел в комнату.

– Ерунда какая-то, – сказал он. – Дергают по каждому пустяку…

– Валерка пришла? – спросила жена, прислушиваясь к шагам в коридоре.

– Да… встретились во дворе. Что там у нас? – Николаев с преувеличенным интересом уставился на экран.

В отделении шел последний инструктаж перед операцией. Инспекторы сидели в кожаных куртках, перепоясанные портупеями, смотрели на карту города, по которой скользила указка.

– Наиболее вероятные направления движения, – показывал майор, – Вернадского, набережные, Университетский. Соответственно работают группы Дубинина, Тимашова, Полярина. Всем быть на связи… Что еще? Действовать по возможности корректно, на провокации не отвечать. За одиночками не гоняться, а то побьются сдуру… Ну, в общем, все как всегда. По машинам!..

Инспекторы стали расходиться. Майор окликнул Николаева и Синицына.

– А вам, так сказать, особая честь, – ухмыльнулся он. – Поможете нашей прессе. Наш добрый знакомый – товарищ Новицкий, – он указал на корреспондента, до того незаметно сидевшего в дальнем углу кабинета с диктофоном в руке, – хочет быть в гуще, так сказать, событий. Будни работников автоинспекции. Все ясно? – спросил майор, обращаясь к Николаеву.

– Ясно, – буркнул тот, неприязненно глянув на «доброго знакомого».

Патрульные машины одна за другой отваливали от подъезда, выворачивали на улицу…

В Лужниках рядом с огромной чашей стадиона грохотали сотни моторов, мечущиеся лучи фар выхватывали из темноты сверкающие спицы колес, шлемы-колокола с узкой прорезью для глаз, черные куртки со стальными бляхами. Вся эта темная масса находилась в непрерывном хаотическом движении.

Николаев, Синицын и корреспондент сидели в машине у перекрестка узких старых улиц. Поодаль, на асфальтовой площадке, стояли порожние трейлеры, дальнобойщики ужинали в кабинах.

Монотонно хрипела рация. Синицын курил, пытаясь выдохнуть ровное кольцо дыма, Николаев сосредоточенно отскребал въевшееся в пальцы масло, корреспондент на заднем сиденье нетерпеливо ждал событий.

– А что будет ребятам? – спросил он.

– А ничего не будет, – ответил Синицын. – Родители штраф заплатят…

– А вы, конечно, считаете, что их надо бы в колонию отправить?

Синицын дернулся на месте, но промолчал.

– Наверное, проще было бы не устраивать вот такие засады, а организовать ребят, увлечь общим делом, – сказал корреспондент.

– Предлагали. Кланялись. Нате вам инструкторов, чего хотите… А им не надо ничего. Только потрястись под металл как паралитикам, прокатиться без глушителя да потрахаться в подъезде как собачонкам…

– Как у вас все просто, – усмехнулся корреспондент.

– А чего сложного?… Это вы пишете черт-те что, а мы расхлебываем.

– А вы считаете, что если закрыть глаза, то исчезнут и рокеры, и проституция, и наркомания?

– Пока не писали, меньше было. А теперь как же, герои! В газетах – про них, радио – про них, телик включишь – и там про них! Раньше космонавтов показывали, теперь б… валютных!

Николаев вышел из машины, втиснулся в будку автомата, позвонил домой. Ответила жена.

– Валерка вернулась?

– С чего бы в такую рань…

– Не звонила?

– А когда она тебе звонила? – завелась жена. – Когда ей звонить – опять с мужиком где-нибудь…

– Ладно, все. – Николаев повесил трубку, вернулся в машину.

– А вам не кажется, что эти ребята оказались честнее и смелее всех нас? И беззащитнее, – ораторствовал корреспондент. – Когда все молчали и закрывали глаза…

В хаотическом движении около стадиона вдруг появилась какая-то осмысленность, какой-то вектор, указывающий направление. Моторы загрохотали громче, из выхлопных труб полетели искры. Разогнавшись по кругу, вытягиваясь в колонну, темная масса выплеснулась на проспект и понеслась по центру проезжей части. Встречные машины жались к обочинам.