Авария на ЧАЭС и атомная энергетика СССР (СИ)

Кандидатские экзамены, под воздействием своего друга и товарища Владимира Дмитриевича Климова, который там же работал, я сдал в Томском политехническом институте и с ними уехал для выполнения кандидатской работы. Первая моя кандидатская работа — мне предложили заняться проблемой такого газофазного реактора, который в качестве горючего содержал бы газообразный гексохлорид урана, проблемой взаимодействия при высоких температурах гексохлорида урана с конструкционными материалами. И я, получив много данных, написал большой отчет, который мог бы быть основой диссертационной работы, а, может быть, это была и готовая диссертационная работа.

Но в это время мой товарищ, аспирант Виктор Константинович Попов, сообщил мне о том, что в Канаде профессором Барбитом сделана великолепная, поражающее воображение химиков работа по получению истинного соединения ксенона (одного из благородных газов). Это сообщение захватило моё воображение, и всю свою последующую профессиональную работу я посвятил синтезу с помощью различных физических методов таких необычных соединений, которые являлись бы мощными окислителями, обладали целым рядом необычных свойств, которыми я с удовольствием занимался и на базе которых можно было построить целый ряд технологических процессов.

В этом плане и шла моя профессиональная деятельность, которая создала для меня возможность защитить последовательно кандидатскую, потом докторскую диссертации, затем, при развитии этих работ, их оценка была произведена при выборах меня в Академию наук. Научная часть работ была оценена Государственной премией Советского Союза. Прикладная часть оценена Ленинской премией. Такой была моя собственная профессиональная деятельность, к которой мне удалось привлечь интереснейших молодых людей, они до сих пор развивают эту интереснейшую область химической физики, из которой, я уверен, произойдут очень многие важные для практики, для познавательного процесса события.

Успешная деятельность в этой области обратила на себя внимание директора института, и он приблизил меня к себе, сделал заместителем директора института. Научные функции ограничивались моими собственными научными работами. По распределению обязанностей, которые у нас в дирекции существовали, да и существуют до сих пор, за мной было записано: задача химической физики, радиохимической физики и использование ядерных и плазменных источников для технологических целей. Вот круг тех профессиональных дел, которыми я занимался.

О работе в Институте

Когда Анатолия Петровича Александрова избрали Президентом АН СССР, он сделал меня первым заместителем директора института, доверив большой круг вопросов по управлению институтом, но никак не изменил моей научной ответственности. Не появилось новых тем, за которые я бы отвечал.

По-прежнему за крупнейшую часть деятельности Института — физику плазмы и управляемый термоядерный синтез — отвечал полностью Евгений Павлович Велихов. За лазерную технику стал отвечать Вячеслав Дмитриевич Письменный. За вопросы ядерной физики, ее специальных прикладных применений отвечал умный и талантливый человек — Лев Петрович Феоктистов. У Анатолия Петровича был заместитель по атомной энергетике — сначала Евгений Петрович Рязанцев, до него директором отделения ядерных реакторов работал Виктор Алексеевич Сидоренко, сейчас Пономарёв-Степной является первым заместителем директора по атомной энергетике, которые занимались реакторостроением.

Я, конечно, вращаясь в этом кругу, выбрал свою задачу. Мне было интересно, какая доля атомной энергетики и по каким причинам должна присутствовать в Советской энергетике. Мне удалось организовать такие системные исследования, какого типа станции должны строиться по целевому назначению; как они должны быть разумно использованы; должны ли они только электроэнергию производить или должны производить и другие энергоносители, в частности, водород. Вот водородная энергетика стала областью моего пристального внимания. Все это были необычные какие-то вопросы, дополняющие атомную энергетику.

Поскольку Анатолий Петрович сам-то был реакторщиком, создателем и участником создания многих реакторов, то ему-то я был нужен не как реакторщик, а как человек, который со стороны может дать какие-то необычные советы, найти нетривиальные решения, но все эти решения и советы касались не конструкции реакторов, чем я никогда не занимался, а касались возможных областей использования всех тех компонент, которые содержатся в ядерном реакторе.

Поскольку вопросы безопасности атомной энергетики наиболее остры в разных сферах международного общественного мнения, мне было просто интересно сопоставить те реальные опасности, те реальные угрозы, которые несёт в себе атомная энергетика, с угрозами других энергетических систем. Вот этим я тоже с увлечением занимался, главным образом выясняя опасности других, альтернативных атомной энергетике источников энергии.