Авария на ЧАЭС и атомная энергетика СССР (СИ)

Надо еще сказать, что при ликвидации последствий ни в коем случае нельзя забывать о психологических факторах, так как целый ряд болезней, которые обнаруживались у людей, целый ряд явлений, связанных с персоналом, который пережил эту трагедию, не носили характер лучевого поражения. Это было установлено медиками однозначно. Например, психологический шок и, скажем, сердечно-сосудистая дистония на безе этого шока была обнаружена у очень большого количества специалистов и до сих пор продолжает обнаруживаться. Режим вахтовой работы и всё пережитое — эти обстоятельства как вторичные факторы, конечно, должны быть также описаны. Есть ещё много информации у врачей, и, думаю, Владимир Фёдорович ею хорошо владеет. Если нет, то я могу всё, что нужно, подсказать.

Следующим разделом, когда описаны последствия этой самой аварии, нужно рассказать о сегодняшних исследованиях и мероприятиях сельскохозяйственного и исследовательского порядка, которые проводятся, вот, прямо на сегодняшний день:

что уже обнаружено; что вызывает оптимизм, то есть, я имею в виду, накопление радиоактивных компонентов в телах рыб и животных, которые находятся в 30-километровой зоне; что оказалось не страшным; что оказывается полезным; что бесполезным; о поведении различных пород деревьев, госагропромовские выводы, но только те, которые на сегодняшний день являются совершенно очевидными.

И закончить этот раздел последствий надо нормальными словами: что это долговременная программа, что еще много-много лет там будут сказываться последствия этой аварии, описать, как они будут сказываться, что фронт исследовательских работ — большой, и план, так сказать, примерный. Можно смело сказать о тех нескольких программах, которыми ведает Рутений Михайлович Полевой и которые он создал — их можно описать как направления деятельности.

Также нужно сказать о том количестве организаций, которые привлечены как прямо на месте, так и у себя, и о том медицинском радиологическом центре, который там создан.

Все это, как мне кажется, следует описать в этом разделе — все это совершенно ясные и понятные вещи. Но нельзя заканчивать этот раздел только очевидными вещами. Следовало бы поставить целый ряд вопросов. Нам многое осталось неясным. Например, не были полностью выяснены причины того, что падение радиоактивности в самом 4-м блоке и на некоторых других участках, шло быстрее, чем это вытекало из законов радиоактивного распада. Есть различные версии, но только версии. Поэтому до конца объяснить это явление мы все еще не можем, однако сами версии надо дать.

Есть невыясненные проблемы. Например, у меня на столе лежат замечательные фотографии, которые привез Николай Николаевич Кузнецов и на которых запечатлены ели, переходящие в сосновые формы, например, когда еловые веточки начинают ветвиться, как у сосен. Надо сказать, что мы начинаем изучать причину этого явления, и оно нам не ясно. Все это надо объединить в группу неясных вопросов, где мы имеем факты, но не имеем для них полного объяснения. Вот это, мне кажется, тоже надо было бы отразить, потому что было бы глупо говорить, что нам уже все предельно понятно и предельно ясно.

Кстати, возвращаясь назад, еще раз хочу сказать, что вопрос о способе ввода реактивности докладывается как дискуссионный, потому что есть несколько вариантов, которые могли бы привести к вводу положительной реактивности в такой вот неуправляемый реактор. Ни один из них однозначно не соответствует всем экспериментальным фактам, поэтому тут ведутся дискуссии. Но, в общем-то, это особого значения не имеет, потому что самое главное, что, в принципе, был возможен ввод положительной реактивности с таким вот мощным разгоном, а конкретные, так сказать, детали не так важны. Сама дискуссия показывает, что было несколько способов вывести реактор в то состояние, в котором он оказался.

После раздела Владимира Федоровича мне представляется необходимым вмешаться Владимиру Константиновичу по следующим двум моментам.

Первый — кратко, чётко и ясно описать, что с самого начала Советский Союз ничего не скрывал. Это к вопросу: «Почему поздно сообщили?» Да потому, что не знали толком, что происходит, не хотели, так сказать, сеять паники, не хотели недостоверной информации. Нужно описать проделанную работу, какие международные мероприятия были проведены, и какие конвенции были приняты, какая позиция СССР по международному сотрудничеству была принята.

Второй момент — надо развить «философию» того, что вообще любой аппарат (как показал опыт Чернобыльской аварии) может принести неприятности не только в той стране, где он находится, но и странам-соседям и вызвать не только радиационные повреждения, но и экономические, и психологические потери, и в силу этого встает вопрос международных инспекций для проверки качества сооружаемых объектов и т. д. Необходимо сделать это международной процедурой — это нужно высказать как пожелание, и, по-моему, это было бы правильно.

В общем, следует разбить раздел международных вопросов на две части: