Аватар

Корпорация «НОРДСТРЭМ», Краснопресненская набережная, д. 13, блок «С», Москва.

Россия.

Большая переговорная комната московского офиса компании «НОРДСТЭМ», которую посвящённые сотрудники называли «тайником», находилась на пятидесятом этаже блока «С» «Башни на Набережной». «Тайник» славился тремя секретами. Во-первых, в этой переговорной комнате были стеклянные, от пола до потолка, окна. За оконными переплетениями «тайника» Москва лежала, как на ладони, ну, или – под ногами, если так было угодно думать смотрящему из этих окон вниз. Во-вторых, в этой переговорной комнате площадью в сорок квадратных метров были тянущиеся от пола до потолка перегородки. Сработанные из непроницаемого кварцевого стекла, переборки отделяли посетителей «тайника» от любопытных взглядов. И, в-третьих, в «тайнике» была смонтирована и установлена уникальная система защиты. Она идеально препятствовала любой прослушке и видеозаписи. Все эти три секрета с равнодушным снобизмом богатых людей использовали президенты и солидные владельцы «НОРДСТРЭМ», которые регулярно проводили в этом небольшом по офисным меркам помещении конфиденциальные встречи.

В восемь часов утра, в среду, в «тайнике», находились двое. Придумавшая эту комнату женщина со светлыми волосами, заплетёнными в узел на шее, разглядывала замшевые носы алых туфель от «Casadei» и прятала холёные руки в складках серой замшевой юбки. Её жакет был небрежно брошен на стол вместе с красной сумкой и ключами от «туарега». На кожаном брелоке ключей изящным плетением красовались две буквы из белого металла – «IF». Брелок подарил женщине светловолосый мужчина. Год назад именно он создал «тайник» по замыслу этой женщины. Мужчину звали Дмитрий Кузнецов. Сейчас Кузнецов бесцеременно сидел на краю переговорного стола и с откровенным неодобрением выговаривал:

– Ира, зайка моя, давай закончим этот бесперспективный разговор. Я не буду этого делать. Неуступчивый взгляд его светло-зелёных глаз сверлил лицо Ирины. Всё ещё взвинченный, Кузнецов пригладил топорщившийся густой ёжик волос и поморщился при мысли о том, в какую историю оказалась втянутой его Ира. Ирина Самойлова вздохнула и подняла голову. В её волосах заплясали солнечные блики, ярко-синие глаза встретились со взглядом мужчины:

– Митя, речь идет о спасении двадцатилетней девочки.

«Слишком быстрый взгляд. Слишком быстрый ответ. Она что-то не договаривает», – понял Кузнецов, знавший Иру, как облупленную.

– А с чего бы меня, зайка моя, должно заботить спасение Евы? – сквозь зубы, тихо, но так, чтобы женщина оценила всю степень его гнева, спросил Кузнецов.

– А чтобы тебя, Митя, это «озаботило», ты просто представь себя на месте отца Евы, –колко посоветовала Самойлова. Дмитрий Кузнецов перестал покачивать ногой и сдвинул очки с носа на макушку, что выражало крайнюю степень его недовольства. Но Самойлова даже ухом не повела.

– Митя, ты слышишь, что я тебе говорю? – своим обычным, чуть хриплым голосом спросила женщина. Кузнецов кивнул:

– Слышу, зайка. Я вообще очень хорошо тебя слышу... Я так хорошо тебя слышу, что знаю даже то, о чем ты думаешь, но не говоришь вслух. Хочешь, скажу?

Ирина промолчала, но весьма выразительно подняла брови и стрельнула глазами на настенные часы «тайника», выполненные модернистами из «Hintz Kunst».

– Перестань ты намекать мне на время! – рякнул Кузнецов и спрыгнул со стола. – Пять минут уже ничего не сделают с этой твоей Евой. Зато в нашем с тобой случае они решают всё.

– Ладно, хорошо, не буду смотреть на часы, – покорно, но с той насмешкой, которая так раздражала собеседника, согласилась Ира. – Так что ты хотел мне сказать? – очень вежливо осведомилась она. При виде этой улыбки Кузнецов, который не отличался ни ангельским характером, ни терпением, окончательно взвился:

– Ты, зайка, думаешь не столько о девочке, попавшей в беду, сколько о том, как заставить меня прикрыть задницу одному хитрожо... хм, одному хитроумному оперативнику, который работает в конторе моего отца. Я угадал? – прошипел Кузнецов. Самойлова брезгливо поморщилась:

– Фи, какие выражения. Слушай, Митя...

– Нет, Ира-зайка, это ты послушай меня, – повысил голос Кузнецов и в два шага преодолел расстояние, разделявшее его от Самойловой. Один взмах руки, и он мог бы притянуть к себе эту женщину. Но сейчас Кузнецову казалось, что между ним и Самойловой был не один шаг, а Тихий океан – самая большая на Земле по площади и глубине пучина морская. Оценив собственную красочную аллегорию их отношений, давно зашедших в тупик, Кузнецов сбавил обороты: