Аверс и реверс

И я с ней была полностью согласна. Но могла только рот разевать. Его глаза тоже стали другими — какими-то светло-карими… или желто-зелеными, пока разобрать невозможно. Но самая вопиющая странность заключалась в его словах, таких разных:

— О, Таша, это слишком? Я не хотел тебя обидеть, просто… разбавлял гнетущую атмосферу. Прости, пожалуйста. Но если тебе не нравятся мои шутки, то перестань так пялиться.

Вот теперь самое время для обморока! Но я никак не отключалась — да у меня самое прочное сознание из всех возможных!

— Дастин… ты не чувствуешь никаких изменений в себе?

— О чем ты?

* * *

Он изменился не сразу, ушло примерно три дня. У Адама были золотистые глаза, темно-русые волосы и бархатный голос, свойственный обоим его сторонам. И в этого незнакомца я неизбежно влюблялась, хотя еще долгое время пыталась скрыть свои чувства. Потому что они было… странными. Извращенными, но самым целыми. Но странными они выглядели ровно до тех пор, пока не стали открыто взаимным. Потом нам уже было все равно.

Адам не похож на других мужчин. И уже через пару лет я ни за что бы не отличила, что в нем от Дастина, а что от Кейна. Возможно, что это и была благодарность духов, их подарок. Или так и должно было произойти в случае смерти одного из них — откуда же нам знать? Адам ни на кого не похож, потому что идеален. Он не умеет пройти мимо несправедливости, он принимает самые верные решения и дает лучшие советы. Притом отличается решительностью, особенно в стрессовых ситуациях. Бессмертие к нему так и не вернулось. За детскую ошибку он все же вынужден был заплатить. Да и какого-то значительного увеличение его сверхъестественных способностей я не замечаю. Или Адам тщательно их от меня скрывает.

Мы не вернулись в колледж. Предпочли укатить подальше от Ноксвилля. Таша поначалу путешествовала с нами, но ее мозги требовали постоянной подзарядки в виде новых знаний. Ее приняли в университет Лиги Плюща, однако по его окончании Таша переехала в Чикаго, поближе к нам. Кажется, пережитые испытания сроднили нас сильнее, чем обычная дружба или кровные узы. Таша и была подружкой невесты на свадьбе, доводя фирменным танцем водорослей гостей до икоты.

— Послушай-ка меня, Адам Колинз! — я запрыгнула ему на спину и успела обвить ногами, пока не скинул. Пусть возит меня по дому, мое личное всемогущее существо! — Почему ты опять отказался от предложения? Твое место в политике, неужели непонятно?

— В политике? — он смеялся, но все же пытался меня стряхнуть. Не слишком успешно, я научилась вцепляться всеми силами. — Ты хочешь, чтобы я поменьше бывал дома, Лорен Колинз, или быть женой мэра?

— О-о! Оба варианта звучат восхитительно! Но я серьезно — кому, если не тебе, брать власть в свои руки и помогать людям?

— Обещаю об этом подумать, но при одном условии…

Я поняла, к чему он ведет, и настроение вмиг испортилось. Даже руки разжала и спустилась на пол. Насупилась. Адам развернул меня к себе и чмокнул в нос.

— Ну, чего ты боишься? Мы уж как-нибудь справимся с нашими детьми, не думаешь?

Возможно, он и прав. К тому же я все чаще задумывалась о том, что не отказалась бы от малыша, похожего на папу. А лучше — близнецов. Близнецы — это же вообще чистый восторг! Но все же…

— А вдруг у нас родится… не человек?

— И что? — он будто и правда не понимал. — Тогда запрем его в подвале, посадим на цепь, будем кормить сырым мясом и дрессировать. Никто и не узнает! Или будем любить любого, каким бы ни родился.

Это так похоже на моего Адама — подряд говорить две противоречивые версии. Но люди быстро привыкают к его странному юмору. А уж мне и привыкать не пришлось.

— Посмотрим, — смилостивилась я, но окончательного решения пока не приняла. — Так сильно хочется быть женой мэра, что я готова на предварительные тренировки…

И это словно был сигнал к действию. Я уже летела к только что застеленной кровати. У Адама вообще никаких границ нет! Хоть раз бы спросил, прежде чем включать меня в очередную страстную игру! Даже интересно, что бы я ответила?