Авгур

На станции Евдаково задержались всего минуты на две, и выходить на улицу Андрей поленился. Хотя кое-кто из соседей успел метнуться и закупить еды у местных бабулек, которые атаковали состав как партизаны – колчаковский бронепоезд. Разносолов не наблюдалось, в основном предлагали вареную картошку с укропом. В общем, станция была небогатая. Архитектура тоже не поражала воображение – жемчужиной ансамбля был одноэтажный домик, где находилась касса.

Тем удивительнее смотрелось появление новой пассажирки в вагоне. Она вошла за секунду до отправления и остановилась в проходе. На ней была короткая юбка, туфли на каблуке, а из багажа – небольшая дамская сумочка. Среди плацкартных матрасов незнакомка смотрелась довольно дико – примерно как любовница олигарха, которая вдруг решила проехаться на трамвае. Мужики, сидящие в трениках вдоль прохода, пялились на нее, открыв рот. Барышня прошла мимо них, морщась от специфических ароматов, и остановилась возле Андрея.

– Это сорок первое место? – вежливо спросила она.

– Д-да, – пробормотал Андрей. – Да, наверно. Я на верхнем, сорок втором, а нижнее – сорок первое.

– Вы разрешите?

– Пожалуйста…

Незнакомка села вполоборота к нему, оперлась локтем о столик и эффектно скрестила ноги. У нее было запоминающееся лицо – высокие скулы, чувственный рот и миндалевидные глаза зеленого цвета. Узор на руке не виден – несмотря на жару, девушка была в темной блузке с длинными рукавами.

Старичок на соседней лавке замер, забыв про свою наяду. Судя по отрешенному взору, новые строчки генерировались в рекордных количествах. Андрей молчал, не зная, что говорить. Ценители футбола и пива сориентировались быстрее. Один из них – невысокий крепыш в застиранной майке – подошел, картинно оперся руками на две верхние полки и сообщил:

– Девушка, вы очень красивая! Не хотите к нам присоединиться?

Барышня подняла на него глаза и несколько секунд разглядывала, как редкое насекомое. Потом спокойно сказала:

– Нах…!

Глаза у парня вылезли из орбит. Показалось, что сейчас он ее ударит, и Андрей панически пытался сообразить, как можно этому помешать. Но секунды тянулись, а крепыш ничего не предпринимал. Потом вдруг икнул и пробормотал:

– Извините…

И поплелся на свое место. Дамочка проводила его глазами и мило улыбнулась старичку-стихотворцу. Тот испуганно отодвинулся – в его представлениях о женской природе происходил, похоже, парадигматический сдвиг. Да и другие пассажиры начали отворачиваться, словно разом утратили интерес к таинственной незнакомке. Барышня достала из сумки зеркальце и придирчиво осмотрела себя, как будто предыдущее общение с народом могло подпортить ее безупречную внешность. Потом светским тоном осведомилась:

– Ну что ж, Андрей, давайте поговорим?

– Давайте…

И только потом до него дошло, что она обратилась к нему по имени. Сердце екнуло, а под бинтом возник неприятный зуд. Можно было поспорить – узор стремительно наливается красным.

– Откуда вы меня знаете?

– Ну, Андрей, вы теперь достаточно известная личность. Впрочем, если это так интересно, то мне о вас рассказала одна коллега. Она вас недавно видела… гм… ну, скажем, по телевизору.

Он моментально вспомнил черноликую ведьму, которая вчера изучала его с экрана. Кстати, та похожа на эту – не чертами лица, а чем-то другим. Выражением глаз, наверно…

– Что вы хотите?

– Мне кажется, у вас по отношению к нам возникло предубеждение. Причем, совершенно безосновательно…

– Извините, – сказал Андрей, – но у меня по отношению к вам ничего еще не возникло. Я не знаю, кто вы, и что вам нужно. И вообще, я только школу закончил. У меня неокрепшая подростковая психика. Меня нужно холить, оберегать и лелеять, а не пугать шаманскими плясками…

Она усмехнулась.

– Не прибедняйтесь. Впрочем, намек понятен. Ну, что ж, давайте сформулируем так: мы – это те, кого интересует природа времени.

– Исчерпывающе, – буркнул Андрей. – Она, вообще-то, многих интересует.

– Да, но не все ее понимают. Кроме того, наш интерес сугубо практический. Прикладной, если угодно.

– Серьезно? Может, поделитесь? В доступных терминах, так сказать, в научно-популярном-ключе…

– Пожалуйста. Представьте, что вы едете в поезде…

– Очень сложно представить, – сказал Андрей.

– Ценю ваш юмор, – сказала ведьма. – Так я продолжу?

– Прошу прощения.

– Если на повороте вы посмотрите назад из окна, то увидите хвост состава. А еще дальше – рельсовый путь, по которому поезд уже проехал. Это прошлое, оно неизменно. Те участки, что ближе к нам, можно рассмотреть хорошо. А те, что дальше – уже почти что неразличимы; они теряются в серой дымке, которую обычно называют историей. Это понятно?

– Вполне, – пожал плечами Андрей. – Не такая уж свежая аналогия. Америку вы для меня не открыли. А если посмотреть из окна вперед по ходу движения, то, значит, увидим будущее?

– Теоретически – да. Но существует одна проблема. Рельсы впереди еще не уложены. Будущее еще не возникло.

– И как же поезд идет без рельсов?

– Будущее формируется непрерывно. То есть, в рамках нашей метафоры, перед электровозом движется путеукладочный кран.