Август 91-го. Был ли заговор?

Естественно, что загрузка большой государственной работой, причем работой с депутатами различной политической ориентации, поставила передо мной вопрос о возможности оставаться в составе руководящих партийных органов. Поэтому, когда в июле 1990 года XXVIII съездом КПСС я был снова избран членом Центрального Комитета партии, мы с Н.И. Рыжковым поставили перед первым, после съезда, Пленумом ЦК вопрос о нецелесообразности избирать нас в состав Политбюро. Пленум поддержал это мнение. Изменение статьи 6 Конституции СССР о новой роли Коммунистической партии с необходимостью предопределило этот наш шаг.

* * *

Конечно, судьба каждого человека, соприкасающегося с решением вопросов большой политики, не может и не должна рассматриваться изолированно от того, что в целом происходило в нашей стране в середине девяностых годов, как складывались тогда отношения в руководстве партии и государства. Ведь, так или иначе, каждый из нас, если он мало-мальски честно и критически относится к себе, обязан разделить ответственность и за просчеты, и за ошибки, и за провалы того курса, который проводился и назывался «перестройкой».

И здесь речь пойдет, прежде всего, о партии, нашей Коммунистической партии, которая была становым хребтом советской общественной системы. Сейчас, пусть очень схематично, можно сказать, что в работе партии, Политбюро, ее Центрального Комитета после апреля 1985 года было как бы три периода.

Первый период я назвал бы периодом надежд. Он был связан с общим энтузиазмом, доверием, которое вызывала тогда политика Горбачева и его окружения. Ему верили, его защищали, ему симпатизировали. Политбюро того времени действовало напряженно, заседая иногда по восемь — десять часов в неделю и решая самый широкий круг острейших проблем. Руководство партии работало достаточно коллегиально, без особых обид воспринимая критику, прислушиваясь к голосу каждого. «Старики», как правило, не давили на «молодых» своим авторитетом. Горбачев, в отличие от Брежнева и Черненко, старался не выступать первым, взвешивал мнения, спорил, присоединялся к наиболее дельным предложениям.

Особенно активные позиции занимал Егор Кузьмич Лигачев, которому было поручено вести заседания Секретариата ЦК. Все более ощутимой становится роль Николая Иванович Рыжкова, особенно в обсуждении и решении крупных хозяйственных вопросов. Политбюро было практически едино в том, что борьба идет за упрочнение социалистических общественных отношений, ускорение научно-технического прогресса, обновление производства, смягчение международной напряженности. В то же время ясного плана реформ тогда, конечно, не было. Было очевидно, что надо покончить с авторитарными методами управления, внедрять гласность, быть ближе к людям, развивать их общественную активность. Этими идеями был проникнут Политический доклад ЦК XXVII съезду партии. Но вместе с тем Политбюро того периода уже не олицетворяло былого «монолитного единства» и ортодоксальности. Все осязаемее становятся в нем позиции людей, которые, на словах поддерживая лозунг «Больше социализма», занимали все более антисоциалистические позиции, проповедовали «несомненные преимущества» частного предпринимательства, частной собственности на землю, свободного рынка, капиталистического пути развития. Особое место принадлежало тут А.Н. Яковлеву, ставшему к тому времени заведующим отделом пропаганды ЦК, а затем очень скоро секретарем ЦК, кандидатом в члены и членом Политбюро. К нему все чаще примыкал избранный в июле 1985 года членом Политбюро Э.А. Шеварднадзе. Появление в окружении Горбачева этих будущих его «злых гениев» вызывало недовольство стариков — членов Политбюро, накаляло в нем и без того непростую обстановку.

Горбачеву все труднее становилось маневрировать между этими крыльями своих соратников. Не обладая твердыми позициями, да, скажем прямо, и глубокими познаниями в области экономики и социологии, он прислушивался то к Яковлеву и стоявшим за ним академическим и другим кругам либерального толка, то к ортодоксам, которых защищал активный и напористый Лигачев.

* * *

Вывод Б.Н. Ельцина из состава Политбюро в январе 1988 года ещё более накалил обстановку. Правда, на ноябрьском (1987 года) Пленуме ЦК и Яковлев, и Шеварднадзе дружно громили Ельцина, о чем они потом старались по возможности не вспоминать. Но борьба между Горбачевым и Ельциным (борьба, скажем прямо, зачастую без всяких правил и приличий) становится с тех пор постоянным фактором жизни наших партийных и государственных верхов.