Авианосцы. Евразия против Америки

Через две недели после начала военных действий независимая Польша прекратила своё существование: Англия с Францией хоть и объявили войну кайзеррейху, но не успели помочь полякам (или не захотели). А на берегах Буга встретились соединения рейхсвера и части Красной Армии: Народная Россия шустро прибрала к рукам наследство императорской России, и Германия не возражала – такой вариант рассматривался и согласовывался заранее. С обеих сторон были те, кто четверть века назад стреляли друг в друга, но на сей раз встреча прежних врагов была мирной – в Бресте, в обстановке строгой секретности, многолетнее сотрудничество кайзерреха и Народной России обернулось подписанием союзного договора: долгий флирт увенчался законным браком.

Нельзя сказать, что такой поворот событий стал полной неожиданностью для Запада. Соединённые Штаты, отслеживая контакты Германии и России, давно уже опасались такого неприятного сюрприза. К концу тридцатых годов масштабы американской помощи России существенно снизились – Вашингтон подозревал недоброе. А сразу после вторжения немцев в Польшу в Москву с чрезвычайной миссией прибыл всё тот же Арманд Хаммер. «Лучший друг Народной России» имел широчайшие полномочия и без промедления предложил: США согласны списать все долги России по кредитам, если она не станет союзником кайзеррейха. Красин и Киров с азиатским коварством тянули время – «Надо подумать, такое с кондачка не решишь», – а потом в одно не самое прекрасное утро Хаммер прочёл в газете «Правда» о заключении российско-германского договора. Газета выпала из рук американца – он понял, что его миссия, начавшаяся ещё в двадцатых годах, провалилась, и что за это ему придётся отвечать.

Предчувствия его не обманули. Вскоре после возвращения в Штаты Арманд Хаммер предстал перед судом по целому вороху обвинений – от неуплаты налогов до финансовых махинаций в особо крупных размерах. Американская Фемида влепила Хаммеру тридцать лет тюрьмы (правда, с правом переписки и даже свиданий), однако Арманд выслушал приговор с видимым облегчением. Ушлый делец ожидал худшего – он хорошо знал, за что его карают на самом деле.

Польский дебют неумолимо переходил в европейский миттельшпиль – германские дивизии концентрировались на границе с Францией, и первые британские торговые суда уже ушли на дно, торпедированные «унтерзееботами» Деница и расстрелянные быстроходными «корсарами», вышедшими на охоту в Атлантику. Британия с лихорадочной поспешностью формировала территориальные войска для обороны метрополии, французы прятались в доты линии Мажино, надеясь выдержать удар тевтонских орд. О разгромленной Польше и бритты, и франки уже забыли – своя рубашка ближе к телу. И Англия, и Франция хорошо понимали, что Польша для кайзеррейха – это только разминка перед большой дракой, и что Германия на этом не остановится (особенно теперь, когда она спокойна за свой восточный тыл).

И Даладье с Чемберленом, чувствуя ягодицами, как под ними шатаются премьер-министерские кресла, с надеждой смотрели за океан, одновременно испытывая раздражение – ну чего там Дядя Сэм так копается?

ГЛАВА ПЯТАЯ. ОСЫ ПРОТИВ МАСТОДОНТОВ

07 ноября 1939 года

– Летят, – процедил фрегаттен-капитан Шнайдер, не отрываясь от окуляров бинокля. – «Стрингбэги»[7] – палубные торпедоносцы.

Старший артиллерийский офицер «Бисмарка» не ошибся – это действительно были английские авианосные самолёты-торпедоносцы «суордфиш». Их было много: в поле зрения насчитывалось не меньше тридцати машин, а из туманной дымки, подёрнувшей горизонт, вываливались новые. С виду эти неуклюжие бипланы казались безобидными, но на деле это было не так: каждый из «четырёхкрылых» нёс под брюхом восемнадцатидюймовую торпеду, начинённую ста пятидесятью килограммами тротила, – удачное попадание всего лишь одной такой «рыбки» грозило серьёзными неприятностями даже линкору.

Спаренные стопятимиллиметровые зенитки – на линкорах кайзермарине их было по три с каждого борта – развернулись навстречу воздушному противнику. Длинные и тонкие стволы орудий напоминали вскинутые вверх копья, готовые принять врага на свои острия. И торопливо задирались к небу тридцатисемимиллиметровые автоматы – оружие ближнего боя, способное (по крайней мере, в теории) превратить в решето любой атакующий самолёт.

– Feuer![8]

Небо густо испятнали дымные кляксы разрывов, похожие на клочья грязной ваты. Четыре германских дредноута – «Тирпиц», «Бисмарк», «Байерн» и «Заксен» – изрыгали поток взрывчатого металла. «Огнедышащие мастодонты против ос, – промелькнуло в голове Шнайдера, – титаны против летучих пигмеев».