Авианосцы. Евразия против Америки

А затем стальная гора линейного корабля обернулась вдруг клокочущим вулканом – рвануло так, что под ногами Лопеса вздрогнула видавшая виды палуба мостика. Над шлюзом до небес взметнулась чудовищная туча дыма, проглотившая всё: и огромный корабль, и все шесть камер шлюза Гатун, и окрестные берега. И падали с неба какие-то бесформенные обломки, с шипением плюхаясь в воду…

– Veinte cuatro cajones de doce apostoles y cula de puta Maria![67] – потрясённо выдохнул Лопес, искренне радуясь, что его ветхое судно находится на достаточном удалении от этого огненно-дымного ада.

«Василиск» атакует планирующей бомбой «Блиц»

…Планирующая бомба «Блиц»[68], разогнанная реактивным двигателем и ускорением свободного падения, пробила броневую палубу «Вашингтона» и взорвалась в снарядном погребе второй башни главного калибра, вызвав детонацию сотен тонн боезапаса.

Шлюз Гатун был разрушен полностью, и через выломанные ворота бурным потоком хлынула вода, обтекая разодранный корпус линкора, – уровень озера Гатун был на двадцать шесть метров выше уровня океана.

Капитан Педро Лопес успел приткнуть свою «Марию де Картахену» к мелеющему берегу. Утерев пот, он возблагодарил Господа и кротко попросил у него прощения за свою невоздержанность на язык. Капитан Педро Лопес был доволен: вместо того, чтобы идти в Карибское море и ловить там бортом торпеды, он мог теперь этим же вечером направить стопы в ближайший посёлок и напиться там по-человечески, то есть до скотского состояния – carajo, пусть эти гринго сами решают свои проблемы!

…Удар по шлюзам Панамского канала готовился в строжайшей тайне. Перебрав все варианты, германское командование решило использовать бомбардировщики «василиск» и планирующие бомбы «Блиц», предназначенные для разрушения крупных гидротехнических сооружений – дамб, мостов и плотин, – а доставить их должен был авианосец «Зейдлиц»: расчёты показали, что облегчённые двухмоторные «василиски» могут взлетать с его палубы. Правда, сесть обратно они уже не могли, но это и не планировалось – бомбардировщики должны были взлететь на расстоянии тысячи двухсот миль от Панамского канала, вне зоны патрулирования американских разведывательных самолётов с Антильских островов, нанести удар, а потом садиться на воду у берегов Суринама и Гайяны, где пилотов ждали подводные лодки, заранее развёрнутые в заданных квадратах. Операция попахивала авантюрой, но цель оправдывала средства – разрушение шлюзов делало невозможным переброску американских кораблей в Тихий океан.

В конце июля 1941 года авианосец «Зейдлиц» вышел в Атлантику, неся на палубе шестнадцать «василисков». Его сопровождали линейный крейсер «Адмирал Шеер», четыре лёгких крейсера и шесть эсминцев; прикрытие с воздуха обеспечивали «беовульфы» «Графа Цеппелина». Соединение пересекло Южную Атлантику, у южноамериканского континента повернуло на север-запад и в ночь с первого на второе августа подняло ударную группу, тут же начав отход на восток и так и оставшись необнаруженным. Большую часть пути самолёты прошли над территорией Венесуэлы (её вооружённые силы почему-то не обратили внимания на факт нарушения самолётами воюющей державы воздушного пространства нейтральной страны – или сделали вид, что ничего не заметили) и появились над каналом внезапно.

Успех превзошёл все ожидания. «С нами Бог! – проникновенно заявил кайзер, узнав, что взрыв линкора «Вашингтон», случайно оказавшегося в камере шлюза Гатун в момент атаки, на порядок увеличил масштаб разрушений (хотя военные эксперты утверждали, что шлюз был бы разрушен и без этого, на такое невероятное совпадение никто не рассчитывал). – Его десница направила бомбу – это воля рока!». И мнение Его Величество о «божьем промысле» только упрочилось, когда он узнал, что повреждены также шлюзы Мирафлорес и Педро Мигуэль (шлюз Гатун – основную цель – атаковали двенадцать машин, и ещё две пары «василисков» были посланы против двух других шлюзов), и что все лётчики спасены. Командование кайзермарине почтительно согласилось с монархом – зачем спорить, если все участники операции получили заслуженные награды?

* * *

Лейтенанта ВВС США Уильяма Картрайта разбудил не свет раннего утра, не лёгкий ветерок, налетавший из бухты Святого Георгия и путавшийся кустарнике, и не волосы лейтенанта медицинской службы Нэнси Логан, мягко щекотавшие ему щёку, – его разбудило смутное чувство тревоги, непонятно откуда взявшееся.

Он открыл глаза, несколько секунд лежал неподвижно, глядя вверх, на шевелящуюся под ветром листву, и прислушиваясь к своим ощущениям, потом осторожно высвободил руку, на которой спала Нэнси (она сонно вздохнула, но не проснулась), приподнялся и сел на смятом плаще, заменявшем им постель.