Авиатор: назад в СССР 14 (СИ)

Вот и первый подъём! Родился ещё один истребитель в нашей стране! Медленно освобождаю полосу и подруливаю на перрон. Олег и руководитель полётами в эфир поздравляет с важнейшим событием для нашей авиации. Новая веха и быть к ней причастным очень почётно.

Толпа первых лиц уже спешит к самолёту. Сейчас мне предстоит выслушать много поздравлений, получить огромную порцию объятий и рукопожатий. Хотелось бы разделить эту радость с коллегами и поблагодарить технический состав, но весь этот показ в первую очередь для важных гостей. Им нужно уделить внимание.

Но перед толпой в генеральских шинелях, меховых куртках и шапках, возникла и вся бригада. Я остановился рядом с ними и начал выключаться. Поблагодарил группу руководства и экипаж Олега.

— Всего доброго, 502й, — ответил мне руководитель полётами.

Слезть на бетонку не вышло. Меня буквально сняли со стремянки и принялись подбрасывать вверх, поздравляя успешным первым подъёмом.

Меня поставили на бетон, чтобы дать возможность перевести дух. Я ещё не успел снять шлем, как меня уже обнимал Сидоров.

— Спасибо, родной! Есть! Есть первый подъём! — радостно и громко говорил Иван Ильич.

Со всех сторон начали работать фото и видеокамеры. Журналисты так и норовили задавать вопросы. Откуда они вообще тут взялись? Мы же не на авиасалоне.

Следом за Сидоровым обниматься полез и… Паклин. Прижать меня не получилось, поскольку рядом возник товарищ Чубов. Его рот расплывался в показной улыбке, а рукопожатие выглядело как милость, поданная царём.

— Вы молодец, Сергей Сергеевич. Я бы вам хотел представить важных гостей. Им хочется услышать, как прошёл полёт, — отошёл Чубов в сторону.

Лучше бы он этого не делал.

Единственного, кого я хотел здесь встретить, был товарищ Русов. Именно Григория Михайловича я считаю единственным человеком, который сможет вытянуть страну из кризиса, остановить разрушительные реформы и прекратить развал армии. А с ней и целой страны.

Но передо мной стояли представители американского и британского посольства. Их я уже видел в новостях, когда они встречались с президентом СССР. Не представляю, чем они так заслужили присутствовать здесь.

Лучше бы я не видел этих белоснежных улыбок и довольных взглядов. Тут же с англосаксами и генералы. Что-то рассказывают и показывают, а представители Запада молча кивают. Отвратительно выглядит!

— Что вы можете рассказать об этой машине? — спросил у меня американец.

— Мы удивлены, что в Советском Союзе продвинулись столь далеко в этом направлении. Даже у нас такого нет, — надменно говорил британец.

Мне казалось, что голова сейчас взорвётся. Как такое возможно, что здесь, в Циолковске на испытательном аэродроме присутствуют американцы и британцы. И спокойно рассматривают наш новейший самолёт!

— Так что вы нам расскажете, мистер Гордин? — повторил свой вопрос американец.

Я медленно снял шлем и надел тёплую шапку. Внутри всё сжималось оттого, что это происходит на моих глазах. Очевидно… нет, нагло мою страну бросают к ногам вероятного противника.

— Мистер Гордин, вы себя хорошо чувствуете? — спросил у меня британец.

Чубов продолжал смотреть на меня, натянуто улыбаясь и аккуратно подталкивая меня к ответу. И журналисты рядом.

— Знаете, об этой машине лучше всего говорит тот факт, что у вас такой нет, — ответил я. — И прежде чем спрашивать, уточните фамилию того, к кому вы обращаетесь.

— Да будет вам, Родин! Ну, ошиблись товарищи Маклай и Деверс, — похлопал меня по плечу Чубов.

— Они не у себя дома, — ответил я.

Американец и британец пропустили эту фразу, отойдя на разговор с кем-то из членов кабинета министров. Оставаться на месте я не стал и пошёл к самолёту, который уже цепляли на буксировку в ангар.

Я расписался в журнале и ещё раз поблагодарил техсостав. Традиционно похлопал самолёт по фюзеляжу и направился в сторону машины для перевозки экипажа.

Не успел я дойти до транспортного средства, как рядом со мной остановилась чёрная «Волга». Окно открылось, и я увидел на заднем сиденье суровое лицо Чубова.

— Сядьте в машину, Сергей. Нам нужно поговорить, — сказал Егор Алексеевич.

Глава 28

Неожиданное предложение от Чубова. Взгляд «арийца», с которым меня свела судьба почти 10 лет назад, не был надменным. В хорошей актёрской игре Егор Алексеевич никогда не был замечен.

— Родин, на улице мороз, а вы после полёта вспотели. Можете простудиться, — поторопил меня Чубов.

Я отвечать не стал и сел на заднее сиденье. Тут уже лежал большой букет роз и рабочая папка министра Авиапрома.

Только я захлопнул дверь, машина медленно поехала в сторону испытательной станции нашей фирмы.

— А вы первый раз сегодня без сопровождения, — заметил я, что за нами нет других машин.

— Сейчас у моих сотрудников есть дела поважнее. Надо развлекать публику, как того требует от меня новый курс политики государства.

В голосе Чубова звучали нотки недовольства и расстройства. Что-то не то с Егором Алексеевичем.

— Так что же вы хотели?