Авиатор: назад в СССР 8

Зарулили на стоянку, но в кабине задерживаться не хотелось. В эфире уже был слышен позывной 733.

– Сергеич, это он летит? – спросил меня Дубок, показав на подлетающий вертолёт.

С левой стороны валил дым. По курсу вертолёт болтало из стороны в сторону. По высоте он проседал и взмывал. Вертолёт пытался клевать носом, но его снова и снова вытягивали. Не представляю, что там творилось в грузовой кабине.

На стоянке всё внимание заходящему на посадку. Полосу ни один самолёт не занимал. Машины уже столпились на магистральной рулёжке, чтобы по команде подъехать к борту. Вертолёт прошёл торец полосы. Начинает садиться без зависания, иначе лётчику не удержать вертолёт. Попадёт в левое вращение и рухнет.

У самой полосы экипаж выровнял вертолёт, и он коснулся основными стойками шасси бетона. Слегка подскочил, повторно отделился, но снова приземлился.

– Расшибётся! – кричал кто-то из толпы.

Ещё раз Ми-8 отделился от полосы, и опять его притирают к ней. Теперь уже надёжно и без повторного прыжка.

– Ох, спасибо советским сталеварам! – схватился за голову тот самый инженер, что не пускал в вертолёт Хрекова.

Как мне показалось, этот парень за время вылета постарел на пару лет.

Освободив полосу, вертолёт остановился и стал выключаться. И тут же полосу стали занимать самолёты, чтобы уйти на задание.

Я обогнал Валеру и нескольких техников, чтобы одним из первых увидеть героев этого боя. Из грузовой кабины по одному вылезали уставшие и израненные бойцы. Кого-то тут же укладывали на носилки и несли в УАЗ «таблетку». Даже издалека видно, насколько сильно забрызган кровью пол грузовой кабины вертолёта. Фюзеляж похож на дуршлаг. Даже на лопастях видны пробоины.

Досталось и кабине экипажа. Блистер со стороны командира вертолёта был прострелян.

– Сюда! Врача! – кричал бортовой техник. – К генералу! Быстрее!

– Отставить сказал! – послышался хриплый голос Хрекова.

Тут же из проёма сдвижной двери показалась знакомая физиономия. Слегка задранный кончик носа Хрекова появился первым после его слегка выпирающего живота.

– Живой! Живой! Не посадят теперь, – чуть не плакал от счастья инженер вертолётчиков.

Генерал держался за левый глаз, который сильно кровоточил. Плечо песочного комбинезона стало бордовым, а сам он еле-еле стоял на ногах. Мы с Валерой подлетели к лестнице, чтобы помочь Хрекову слезть.

– Да я сам, ребятки. Отбомбились? – спросил он.

– Так точно. Всё в цель легло, – ответил Валера, поддерживая генерала подмышку.

– Товарищ генерал, ложитесь и в госпиталь быстрее, – подбежал к нему один из врачей с двумя бойцами и носилками.

– Да погоди ты! – слегка оттолкнув доктора, он сел на край лестницы грузовой кабины.

– Надо к врачу, Андрей Константинович, – сказал я.

Послышался визг тормозов командирского УАЗика. Появился и наш Томин, который только что вылез из кабины, если судить по его мокрому комбинезону.

– Где этот инженер? – спросил генерал, осматривая своим здоровым глазом всех собравшихся.

– Я здесь, товарищ генерал, – ответил инженер, быстро появившийся рядом с докторами.

– О! Нормальный вертолёт. Тащи журнал сюда… – произнёс генерал и потерял сознание.

Глава 5

За генерала стало страшно в первые секунды его отключки. Все кинулись ему на помощь, обступив вертолёт. Кто-то из раненых отряда «Каскад» даже попытался рвануть от медсестры и помочь с переноской раненого Андрея Константиновича.

– Так, надо быстрее в госпиталь. Несите, – сказал доктор, взглянув на рану Хрекова.

Мы с Валерой тут же принялись выполнять указание медика.

– Расступились! Живо! – кричал Томин, собственноручно отталкивающий людей с дороги, когда мы с Гаврюком несли Хрекова в машину.

Он повис на наших с Гаврюком плечах. Главное – генерал был жив. Правда, взглянув на его раненый глаз уверенности в сохранении жизни не было.

– Аккуратнее. Не заденьте рану, – сказал позади нас доктор, показав нам, куда поднести Хрекова.

Кровотечение было сильным. Правая сторона моего комбинезона в пятнах крови. Я ещё раз посмотрел на рану Хрекова. В глазу, торчал небольшой осколок.

Мы аккуратно уложили генерала на носилки и двое бойцов-санитаров в белых халатах затащили его в один из УАЗ-452 модели «таблетка». Как только двери закрылись, машина тронулась с места и помчалась в сторону госпиталя. Доктор просачивался сквозь толпу народа к своей машине, не отвечая на многочисленные вопросы о состоянии здоровья генерала.

– Я не знаю, – прошёл он мимо нас, отмахиваясь от одного из бойцов «Каскада». – Ну не осматривал я его ещё! – воскликнул он, когда кто-то со спины громко спросил о том, всё ли будет в порядке с Хрековым.

– Доктор, ну, погоди. Он же дышит. Значит, не должен быть летальный исход? – спросил Гаврюк, перегородив путь доктору.

– Капитан, вы чего все ко мне пристали? Как будто сами не видели, какое ранение у генерала! – нервно крикнул доктор, но его за плечо отдёрнул Томин.

– Так, медик, быстро своё экспертное мнение, – спокойно сказал командир, картинно поправляя воротник халата доктора. – Что думаешь?

– Товарищ полковник… – нервничал доктор.