Авиаторы Его Величества

– «Кейцы» я оставляю здесь, – капитан демонстративно бросила на штурманское кресло два револьвера покрупнее: один для левой руки, второй для правой. Они походили друг на друга как близнецы. Вытянутые, легкие, изящные, с искусной чеканкой – на заказ по ее меркам. Лем ненавидела с ними расставаться. – Доволен?..

Штурман видел, что она не в себе. Но из экипажа «Аве Асандаро» только Константин знал, почему капитан не упускала случая сцепиться с альконцами. Поэтому Вильгельм молча направился к выходу.

Лем вспотевшими ладонями убрала волосы за уши и посмотрела на радар: галиот находился в кольце перехватчиков.

– «Вентас Аэрис», – она вновь подняла рацию, – какие будут указания?

– «Аве Асандаро», – ответил Алеманд, – готовьтесь принять десантную группу.

– Верхняя палуба в вашем распоряжении.

– Группу поведет лейтенант Ю́стас Ди́ров. Ожидайте.

– Принято.

Проверив установки автопилота, капитан сняла наушники, вышла из рубки и захлопнула дверь.

Из недр «Вентас Аэрис» выскользнул шлюп. Он быстро пересек разделявшее фрегат и галиот пространство, завис над «Аве Асандаро» и начал стыковку. Металлические тросы с ферритовыми фиксаторами на концах выстрелили из днищевых сопл, впились в фюзеляж пленника и подтянули поближе. Открылся кормовой люк. Язык подтрапника ударил по верхней палубе.

Лем скрестила руки на груди, ожидая воздушных пехотинцев. Страх прилип к плечам мокрой рубашкой. Она старалась думать ясно, но мысли путались. Из-за подставы Измаила, из-за альконцев, из-за того, что не получилось удрать. Капитан ненавидела проигрывать, однако сейчас тревожилась не потому. Алеманд точно понимал, зачем ему «Аве Асандаро», а она не знала, что в черном ящике. Лем боялась за экипаж. Альконцы не церемонились с преступниками.

Когда шлюп пристыковался, капитан откинула полы жакета и подняла руки, демонстрируя пустые кобуры и ладони.

На «Аве Асандаро» высадились шестеро в черной форме альконского военно-воздушного пехотного корпуса. Руководил светлокожий молодой лейтенант с коротко подстриженными соломенными волосами.

Абордажная команда рассыпалась по палубе. Лейтенант Юстас Диров подошел к капитану и одобрительно посмотрел на ее портупею:

– Что ж, альконский вы понимаете. Проводите нас к грузу… мисс.

– Туда, – Лем подбородком указала на единственный люк на палубе, внутренне скривившись от пренебрежительного обращения. – Или теперь офицеров не учат азам корабельного дела?

Лейтенант смерил ее уничижительным взглядом.

– Вопросов нет, я покажу… – она закатила глаза. – За мной, бравые парни. Наклоняемся, идем осторожно. Переборки старые, а головы у вас, как известно, непробиваемые.

Один из пехотинцев, рыжий и, видимо, не лишенный чувства юмора, фыркнул.

Когда незваные гости спустились в трюм, Константин сразу поинтересовался у Лем:

– Ты в порядке?

Капитан кивнула и взглядом велела Вильгельму показать скрытый в стене отсек. Подсунуть подложный груз вооруженным пехотинцам после погони и перестрелки было бы апофеозом безумия и наглости. Лем верила в свою удачу, но дураки иногда надоедали даже Слепой Гадалке.

Штурман уперся ладонями в стену и надавил. Металлическая пластина отошла в сторону, открыв тайник с черным ящиком.

– По размерам подходит, – оценил лейтенант.

– Сожри вас Хозяйкины псы! – взвилась капитан. – Вы еще скажите, что просто так прицепились к случайному грузовому судну!

– Мисс, ради Белого Солнца, придержите язык, – ответил Диров. – Кейтид! Вскройте ящик.

– С твоей стороны было бы любезно не упоминать Белое Солнце на моем корабле, – шепотом огрызнулась Лем, с трудом вынося снисходительное отношение.

Константин мягко сжал ее плечи, а лейтенант ничего не ответил, наблюдая за работой подчиненного.

Ни́клас Кейти́д, уроженец Гита, коренастый, загорелый и с обветренным лицом, снял пояс с инструментами, присел на корточки, положил его перед собой и тщательно осмотрел ящик сквозь синие линзы круглых очков.

Ему было не впервой вскрывать сложные замки. Он никуда не торопился, что-то тихо бурчал под нос и время от времени светил маленьким мощным фонариком в замочную скважину. Простое лицо, карие глаза – внешностью и ловкостью в обращении с инструментами он напоминал Лем Константина.

В установившемся молчании шпилька и отвертка позвякивали умиротворяюще. Капитан даже перестала злиться на Дирова и почти успокоилась.

Но вдруг она различила за звоном и клацанием скрип, донесшийся сверху, – из пассажирского отсека. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Лем совсем забыла про помощника Измаила.

«Милош! – вздрогнула она. – Тебе же сказали – сидеть тихо!»

Лем медленно повернулась в сторону трапа. Бритоголовый громила-пехотинец проследил ее взгляд и нахмурился.

Вначале они никого не увидели. Однако не прошло и десятка секунд, как лестница заскрипела под неуверенными шагами. Там ойкнули – в проеме показался Милош Астазия. Он дрожал, лицо исказил страх, но в руках молодой человек сжимал утюгоподобный альконский «тага́н».

Капитан быстро оглянулась на Устина, посмотрела на его пояс и застонала: «Младшие Боги…»