Авиаторы Его Величества

Никто, даже Алхимик, несмотря на всю близость с Часовщиком, не знает, есть ли под монокуляром глаз, или трубка и шестеренки уходят прямо в череп. Он никому не раскрывает тайну. Среди них вообще не приветствуется раскрывать тайны. Ее отношения с Часовщиком скорее исключение из правил. Членам Высшего круга обычно не известны лица коллег.

– Эдуард пока не пришел в форму, – отвечает Алхимик.

– А что ты от него хочешь?

– У меня давно не было правой руки.

– Иронично, – хмыкает Часовщик. – Он сам без правой руки. Минус на минус дает плюс?

Она смеется. Крепко обнявшись, Алхимик и Часовщик целуются в обе щеки.

– Пойдем в гостиную. Ты привез?..

– Конечно, – он приподнимает чемодан. – Ты же прислала мерки. Но неужели альконец настолько полезен?

– Перспективен. Отличные способности к языкам и общественным наукам, не говоря уже о прекрасной физической подготовке. Скоро оправится, и привлеку к операциям нижнего уровня.

– Значит, я не зря потрудился, хотя у Высшего круга могут возникнуть претензии… Ты не согласовывала кандидатуру.

Они входят в гостиную с просторным балконом, минимумом мебели и парой жардиньерок с плющами. Двери на балкон распахнуты, бриз колеблет белоснежные гардины. Вид – на Великий Океан, сегодня спокойный. До вечера неблизко; солнце пока высоко, и в затененном зале витает прохлада.

Часовщик пододвигает на край журнального столика шахматную доску с неначатой партией и ставит посередине чемодан. Садится на кушетку. Алхимик устраивается лицом к балкону на диване, звонит в колокольчик и просит служанку позвать Эдуарда и принести кофе.

Какое-то время старые друзья разговаривают. Часовщик пересказывает хозяйке виллы новости из Данкеля и Вердича, своего домена, но осекается, едва заслышав тяжелые шаги.

– Пришел твой протеже.

– Эдуард, – улыбнувшись, оглядывается Алхимик, – позвольте представить вам моего коллегу – Часовщик.

– Часовщик? – отрывисто переспрашивает альконец, садясь в кресло у столика. Взглянув на шахматную доску, он напористо двигает в атаку белую пешку. – Это профессия, или мне следует вспомнить «Путешествие за Великий Океан» Петера Корницкого?

Алхимик качает головой. За несколько лет она неплохо изучила характер Эдуарда. Потерпев неудачу, альконец раздражается, излишне прямолинеен и игнорирует простейший этикет.

– Вы чем-то обеспокоены? – интересуется она, выставив черную пешку навстречу белой.

Эдуард окидывает Алхимик хмурым взглядом.

– Я до сих пор не освоил левую руку, – цедит он. – Тяжело удерживать баланс.

– И все?

Он молчит. Часовщик цокает языком:

– До чего типичный альконец! А ну-ка, поглядите на меня, иначе прожжете в миледи дыру!

Эдуард разворачивается, пристально смотрит на Часовщика.

– Выполнено. Что дальше, книжный персонаж?

Словно в ответ, монокуляр щелкает и выдвигается вперед, настраиваясь на лицо альконца.

– Чудо, – насмешливо отвечает Часовщик и открывает чемодан.

В полумраке вспыхивает сталь: штыри, шарниры, поршни, трубки, шестеренки и идеально подогнанные подвижные пластины, скрывающие мелкие детали. Плавные изгибы соединяются во вполне ясный контур.

– Несмешная шутка! – альконец бешено сметает фигуры с шахматной доски на Часовщика. Пара падает на пол, какие-то закатываются под кушетку, а белая пешка залетает в чемодан.

Глаза Алхимик темнеют.

– Не смейте так обращаться с моими шахматами. Мне они дороги как память. Думаете, я бы стала над вами шутить? – отрезвляюще спрашивает она. – Часовщик создает необыкновенные вещи. Да, совсем как в романе Петера. Его история – не просто сказка.

– Ну-ну, – отмахивается Часовщик. – Не надо защищать меня, я все-таки взрослый мальчик.

Встав с кушетки, он накрывает руками крышку чемодана и громко барабанит по дереву пальцами. В чемодане лежит протез правой руки, выполненный тщательно и детально.

– Итак, Эдуард, будем мерить и подгонять, или мне увезти подарок от миледи обратно?..

Кадом Команда «Аве Асандаро».

Прекрасная кузина. 8.07.2015

Мятеж Кровавого герцога – одно из наиболее ярких и печальных событий в новейшей истории Королевства Альконт.

В 1924 г. стало очевидно, что правление династии Ре́стеровых подошло к концу. Королю Роману II исполнилось семьдесят. Он тяжело болел, а его единственный наследник погиб в авиакатастрофе. По закону власть должен был принять принц Николай Игоренд, Его королевское Высочество герцог Арконский, двоюродный племянник монарха.

Однако этого не случилось.