Авиация и космонавтика 2006 02

Медицинская помощь в лагерном госпитале была такова, что в дополнение к травмам боевым у Сережи начались сыпной тиф и воспаление легких. Только в конце мая он начал ходить.

Госпиталь находился на границе проскуровского аэродрома. Выйдя на аэродром, Сергей увидел лётчиков своего полка. Это была большая радость. Командир полка тут же доложил обо всем маршалу Новикову и тот, минуя связанные с пребыванием в плену проверки, отправил Сергея в Центральный авиационный госпиталь в Москву. Лечился он там всё лето, и врачебная комиссия признала – годен.

Для некоторых лётчиков путь из плена бывал более тернистым. В отделе кадров Сергей получил направление на 1-й Украинский фронт, а Проску- ровский полк был уже на Белорусском. Для многих лётчиков свой полк становился и родным домом, и родной семьей, поэтому Сережа, нарушая решение отдела кадров, на аэродроме Тушино уговорил лётчиков самолёта ДБ-3 попутно захватить его в Белоруссию. Те разрешили ему лететь в бомболюке. Так он добрался до Бреста и вскоре нашел свой полк.

Командир полка сначала сомневался, не зная, как нарушить решение кадровиков, но затем всё уладил и назначил Сергея ведомым к майору Куманичкину, с которым их потом надолго связала жизнь.

В январе началась Висло-Одерская операция и связанные с ней интенсивные воздушные бои и штурмовки, стремительное продвижение на запад и частая смена аэродромов. Сохачев, Вроцлав, Познань и, наконец, Германия – аэродром Морин. В это время было много выдающихся боев. Так, шестерка Кожедуб – Грамоковский, Куманичкии – Крамаренко, Орлов – Стеценко атаковала группу из 32 самолётов Фокке-Вульф FW 190, штурмующих наши войска. Было сбито 16 «Фокке-Вульфов».

Всего за четыре месяца под прикрытием Краморенко Куманичкин сбил 12 самолётов, и еще одного «завалил» Кожедуб. Но сам Сергей при этом не сбил ни одного. Почему? Важный вопрос. Высокая боевая организация полка и его тактическая подготовка требовали: ведомый должен быть щитом своего ведущего, обеспечивать ему тактическую инициативу. Не допускать атак противника с задней полусферы. Ведущий же, атакуя противника, должен помнить о ведомом и не подставлять его под удар. Поэтому молодые ведомые, какими были Сережа и я, не претендовали на личные победы. Были пары как Александрюк и Васько, Гро- маковский и Богданов, которые сбивали почти поровну, но то были очень опытные лётчики. Ведущий и ведомый были одного уровня мастерства. Однако опыт полётов ведомым хотя оценивался наградами весьма скромно, способствовал становлению летчика истребителя. Он учил лётчика ориентироваться в бою.

СМ. Краморенко в кабине МиГ-15бис, 176 ГвИАП, во время Корейской войны

Немного о воздушном бое, который отличается от других видов боя. Наземный ли, морской ли бой – они происходят на плоскости. Хотя рельеф местности (возвышенности, горы) усложняет бой, все же он происходит в двухмерном пространстве. Воздушный бой происходит в пространстве трехмерном, поэтому ориентироваться в боевой обстановке, оценивать позицию свою и противника очень сложно. Для большинства лётчиков-истребителей первый воздушный бой, особенно групповой, бывал мало понятен и часто оканчивался неудачей. Так неудачей первый бой окончился для самого результативного истребителя Второй мировой войны немца Эриха Хартмана. В его воспоминаниях этот бой описан так, как его описывали и многие наши летчики-истребители.

Свой единственный самолёт в Отечественную Сергей, как и я, сбил в последние дни войны. Но свой опыт полётов ведомым, как увидим далее, он блестяще реализовал в небе Кореи.

Окончилась война, и наш 176-й гвардейский Проскуровский полк перевели в Московский военный округ. В августе 1945 года полк перелетел на аэродром Тёплый стан (теперь это район Москвы).

У полка новые задачи. Боевой опыт востребуется мало. Главное – воздушные парады над Красной площадью и над Тушино. По-новому решается кадровый вопрос. Есть указание лётчиков, побывавших в плену, из Московского округа переводить на восток. Таких в полку трое: Краморенко, Петров, Шарапов. Куманичкин, теперь командир полка, с Краморенко и Шараповым идет на прием к командующему ВВС округа Василию Сталину. Краморенко был в плену 6 дней. Сталин обещает ему помочь. Шарапов 8 месяцев. Сталин учиняет ему допрос. "Как ты мог выжить 8 месяцев в лагере Маутхаузен? Вот мой брат не смог". Шарапов ответил неопределенно или о чем-то не хотел сказать. Его перевод на восток был решен.

Вскоре происходит партийная конференция округа, и Сергея выбирают её делегатом. На конференции его встречает командующий и говорит: "Раз тебе доверяет партия, буду доверять и я". Краморенко приказом назначают командиром звена. Странная логика была у кадровиков и компетентных органов. Они вероятно опасались, как бы при пролёте Красной площади какой-нибудь камикадзе не направил свой самолёт на мавзолей. Трудно представить, что таковым мог оказаться побывавший в плену лётчик.