Авраам Линкольн

К. тому времени Линкольну пришлось пройти через горнило предвыборной борьбы за сохранение своего места в Законодательном собрании, более жёсткой и напряжённой, чем в предыдущую кампанию. Это был год президентских выборов. Герой демократов Эндрю Джексон завершал второй президентский срок и по неписаной традиции не мог больше занимать пост главы государства[11]. Он надеялся, что его заменит вице-президент, демократ Мартин Ван Бурен. Виги противопоставили ему сразу нескольких кандидатов, что в итоге распылило голоса их сторонников. Борьба на местных выборах развернулась от столицы до окраин. Партийная дисциплина стала настолько строгой, что демократы Нью-Салема (и «парни из Клари Гроув», и даже близкий друг Армстронг) не могли голосовать за вига Линкольна. Более того, резко усилился накал словесных баталий между претендентами в депутаты.

Одним из соперников Линкольна был Джордж Форкер, бывший лидер вигов. В тот момент, когда Форкеру предложили стать демократом и получить за это уютную правительственную должность с годовым окладом три тысячи долларов, его политические взгляды изменились. Вскоре новоиспечённый демократ построил богатый дом в Спрингфилде и на зависть всем водрузил над ним громоотвод (на который ходили смотреть, как на музейную диковину). Форкер считался сильным оратором, мастером сарказма, и на митинге в Спрингфилде, где Линкольн выступил довольно успешно, взялся, как он сам выразился, «осадить этого молодого человека». Речь его была произнесена снисходительным тоном и основывалась на высмеивании конкурента, стоящего рядом со скрещёнными руками и проявляющего достойную выдержку. Затем Линкольн взял слово для ответа.

Он сказал: «Этот джентльмен завершил выступление словами, что „молодого человека надо осадить“ и что он „сожалеет, что эта задача выпала именно ему“. Я не так молод по годам, как по искушённости в политических трюках и уловках; но, сколько бы мне ни было отмерено прожить, я скорее соглашусь умереть молодым, чем, как этот джентльмен, переменить свои убеждения и одновременно получить должность, приносящую три тысячи долларов в год, а затем устроить в доме громоотвод, чтобы защитить себя от Божьего гнева!»^{75}

Ответ был настолько удачным, что публика взорвалась смехом и овациями, а друзья унесли Авраама с места выступления на плечах. А дом с громоотводом надолго стал достопримечательностью: жители Спрингфилда показывали его в связи с речью Линкольна даже много десятилетий спустя.

Были и более тонкие игры. Один из бизнесменов Спрингфилда, Роберт Аллен, публично заявил, что настолько уважает депутатов от вигов Авраама Линкольна и Нинью Эдвардса (сына сенатора), что, хотя и обладает компрометирующими фактами, способными полностью разрушить их шансы на предстоящих выборах, не будет предавать их огласке. Линкольн, как только узнал об этом, немедленно выступил на страницах «Ежедневника Сангамона» с резким обращением к Аллену:

«Вы хотите сделать мне любезность, но любезность ко мне оборачивается несправедливостью по отношению к нашим избирателям. Именно поэтому я прошу Вас избавить меня от такого одолжения. Жители Сангамона однажды уже продемонстрировали своё доверие ко мне, и если с тех пор появились факты, указывающие на то, что этого доверия я больше не заслуживаю, то тот, кто обладает этими фактами и скрывает их, является предателем по отношению к интересам нашей страны. Я совершенно не представляю, какие факты, реальные или вымышленные, Вы имели в виду, но моя уверенность в Вашей правдивости ни на секунду не позволяет мне сомневаться в том, что Вы верите в то, что говорите… Надеюсь, Вы примете во внимание общественные интересы и обнародуете всё худшее, что Вам известно. Я же уверяю Вас в том, что никакие известные Вам истинные факты, как бы глубоко они меня ни утопили, никогда не разорвут дружеские узы, связывающие нас. Я бы хотел видеть Ваш ответ, равно и известные Вам факты опубликованными. С большим уважением,

А. Линкольн»^{76}.