Аврора Горелика (сборник)

Откуда вы, из времени какого?

1-й ПОЭТ

(смеясь).

Не знал я, в звездах проносясь.Не знал я, стоя на горе.Какое, милые, у насТысячелетье на дворе.

2-й ПОЭТ

(смеясь).

Кто тропку к двери проторилВ саду, засыпанном крупой,Пока я с Байроном кутил,Пока я пил с Эдгаром По?

ЛЕВА

Да это наши поэты! К столу, к столу, ребятишки!

Поэты подходят к столу, поднимают бокалы.

ПУШКИН

Поднимем бокалы, содвинем их разом!Да здравствуют музы, да здравствует разум!

Окруженный ликующими, танцующими Лягушками на сцену вступает Дионис.

Конец

Цапля

Комедия с антрактами и рифмованной прозой

1979, январь—апрель

Посвящается друзьям, участникам альманаха «Метрополь»

1

Не ждали

Средь мирозданья, как инсект, полз «жигулек» в шоссейном гаме. В нем ехал молодой субъект, международник Моногамов, сорокалетний мотылек, юнец с большим партийным стажем. В свой край родной на месяцок он завернул. Обескуражен он был избытком простоты и недостатками асфальта и тем, что городок Хвосты так не похож на остров Мальта.

Он ехал из Москвы в Литву, смиряя резвость «жигуленка», вздыхал на пыльную листву и вспоминал жену с ребенком.

С воспоминаньями в разлад рычала Минская дорога, бесшумный чиркал звездопад, и в унисон росла тревога.

Иван Владленыч был непрост, хотя в анкете безупречен. Скромнейший ум и средний рост, благопристойность тихой речи вне подозрений, ясен он, но вот беда, судите сами, он был с рожденья наделен необычайными глазами незаурядной синевы и нестандартного размера.

На глыбах сталинской Москвы в семье большого офицера росло глазастое дитя. Питомец будущий ВИЯКа среди чугунного литья вдруг видел влажной сути знаки и задавал себе вопрос: случайна ль жизнь средь химий диких?

Меж тем он полностью возрос, освоил множество языков, женился, родину любя, служа стране, ребенка сделал, возрос, как стебель от стебля, и вскоре отбыл за пределы одной шестой туда, туда, к пяти другим шестым, туманным, где есть другие города, но нет Москвы и Магадана.

Как водится, родных берез он не забыл в фальшивом блеске и все, что следует, пронес на службе у мадам ЮНЕСКО.

Однако вес родных погон с годами забывают плечи. Сегодня джунгли видит он, а завтра созерцает глетчер. У Сакса с Пятой авеню он покупает чемоданы, у Чао Дзы берет меню, у Сен-Лорана кардиганы… Года проходят, Ы и ЩА все реже посещают разум, у нашего товарища слабеет классовый созназм. И вот теперь на «жигулях» корячась по ночной Сморгони, он удивляется впотьмах отличием от калифорний.