Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

— Аврора, иногда ты будто говоришь на другом языке.

Ро вздохнула. Он безнадежен.

— Осла поэзии учить — себя не уважать...

— Осла?!

— Так тебя Тильда назвала, и она не далека от истины.

Фаррел собирался подняться со стула — вероятно, чтобы ей накостылять и без костыля — но забыл про гипс и «переломчик» и тут же свалился обратно. Аврора успела подскочить — ибо тоже забыла — и толкнула чей-то стул сзади.

— Ох, простите, — охнула она, обнаруживая, что опасность миновала, и пожилой мужчина пробормотала что-то вроде «понаехали».

Фаррел высунулся со своего стула и пригрозил:

— Вы разговариваете с имперским послом мира! Побольше уважения!

Лицо его исказила очередная гримаса боли. Аврора поспешно возразила ему и возмущенному подобным обращением мужчине:

— Да ладно, я виновата, я извинилась.

— Ох, это же его светлость дознаватель, — узнал мужчина и толкнул свою жену напротив. — Ваша светлость, просим прощения!

Фаррел кивнул величаво в ответ и ладонью указал Ро, чтобы садилась обратно.

— У его светлости есть невеста? — громким шепотом спросила жена.

Ответ ей прошептали так же громко из-за соседнего столика:

— Говорят — фаворитка!

Ро сдвинула нижнюю челюсть вправо и просверлила Фаррела взглядом.

— Доволен?

— Что не так?

— Да все!

Ро резко встала и обернулась к посетителям лапшичной.

— Дорогие соседи! — замахала она рукой жизнерадостно. — Меня зовут Аврора Бореалис, можно просто Ро. Я открываю лавку диковин по бывшему адресу вот этого человека в черном, — она ткнула в не особо привлекательно онемевшего от ее выходки Вайда, — на улице Третьего луча, шестьдесят четыре. Там можно будет посмотреть на чудеса Мерчевиля, Черного Тополя, Буканбурга... Если повезет — и с края света тоже. Прошу вас, позаботьтесь обо мне.

И она поклонилась. Пахнет корейской дорамой, но... да будет так. Ро подняла лицо из поклона и осмотрела публику. А что — Мерчевиль, Буканбург, Тополь с ней считаются, но жить-то ей в Вестланде!

— С Вайдом мы — в первую очередь партнеры. По торговым и следственным делам. И еще он, конечно же, ужасный зануда — ну, вы согласны, да?

Судя по глазам — всенепременно, только в этих самых глазах разных цветов наравне с согласием колебался ужас от того, что случится, если они в том признаются. Аврора вздохнула.

— И я непременно хочу расшевелить его. Да и вас. Жизнь — она прекрасна ведь сама по себе, не только из-за разного вида удобств, она — настоящее волшебство и...

— Мы уходим, — взял ее под локоть Фаррел своей рукой-наручником.

Успел когда-то встать на костыль и ноги — поди ж ты.

— Одно мое движение — и ты будешь валяться на полу, — шикнула Аврора ему в ухо. — А ты ведь ой как дорожишь трепетом этих людей, не так ли?

— Ты собираешься продолжать свою речь?..

Ро почти выкрикнула ему в лицо.

— Я собираюсь тебе показать, что ты неправ!

— Тебя отправить на рудник? — процедил Фаррел ей прямо в лицо, забыв о зрителях.

Или просто он не мог ждать, чтобы ей пригрозить, и сломанная нога не позволяла ему увлечь ее подальше от лишних ушей. Очень удобно для Авроры.

Она повела плечом.

— Нерентабельно. Там никого нет, а один рабочий погоды не сделает. Тем более, такой лентяй, как я.

— Ты совсем распоясалась, Заря! — в ярости Фарр сжал ее предплечье.

— Ну, давай — еще поцелуй меня прилюдно! Дознавателю можно такое делать?

Вообще-то, она не так собиралась хулиганить. Но возможности, да и мысли остановиться не было.

— Нельзя — верно? А другого способа заткнуть меня у тебя нет. Да, я ведь — просто твоя фигура в твоих больших шахматах. Только твоя. И ты даже неизвестно откуда заграбастал себе право меня убить. И сыворотками правды поишь тайно, защитками проверяешь. Серьезно, Фарр? Откуда у тебя такие права? На меня, на кого бы то ни было еще? Ты будешь играть людьми всю жизнь? Жить, как оболочка, играть роль и бояться, что что-нибудь изнутри вылезет на свет? Разве это жизнь?

Вероятно, в нашем мире на них сейчас была бы направлена сотня смартфонных камер. И потом все это прекрасное безобразие можно было бы посмотреть в сети.

В нашем мире Ро и не помышляла о том, что станет устраивать публичные скандалы, останавливать абордажи, мчаться по подземным трактам и прятать невидимые подзорные трубы под рубашкой.

И, вообще, это был уже перебор. Ро испугалась, по-настоящему испугалась. Без пикси. А самой себя — Фаррела трясло от гнева, и он был совершенно прав.

— Граждане, — обратилась Аврора к гробовому молчанию публики.

Они молчали больше не в ужасе. А завороженные зрелищем и пытающиеся угадать, каким будет финал местного театра.

— Вообще-то, я перегнула палку. Прошу вас, ваша светлость, простите меня. Вы делаете много полезной работы для империи, это несомненно. Мы все вам признательны за ваши труды, они ведь искренние. Просто... где-то там, иногда... не забывайте жить, хорошо? — и подняла на него умоляющий взгляд. — Без этого ничто не имеет смысла.

Хватка Фаррела ослабла очень кстати — на предплечье будет синяк, точно — и Ро этим воспользовалась. Зачем-то привстала на цыпочки, чмокнула его, оторопевшего вконец, в щеку и попросила завороженный и не менее оторопевший народ: