АВТОБИОГРАФИЯ

Между мной и Безант развилось чувство напряжённости. Поначалу, после подтверждения её в должности президента, она вновь выдвинула меня в качестве вице-президента, но после написания статьи под названием «Злоключения теософии» («The Vicissitudes of Theosophy»), опубликованной мною в журнале «Броуд вьюз», она обиделась и официально потребовала, чтобы я ушёл в отставку. Я согласился, и долгое время наши отношения были заморожены.

Возможно, отношение Безант к Ледбитеру можно объяснить следующим образом. В июне 1894 г. по её просьбе она была допущена на встречи нашей группы Лондонской ложи. К тому времени её психические способности ещё не были развиты. Одним из важнейших элементов нашей группы был Ледбитер, вторым, конечно, Мэри. Мне удалось обеспечить ему место в лондонском офисе «Пайонира», и так он зарабатывал себе на жизнь. Я не знаю, как возникла эта идея, но вскоре после того, как Безант присоединилась к нашей группе, через Бертрама Кийтли ему поступило предложение оставить это место, поселиться на Авеню Роуд и помогать в проводящейся там работе. Ему предполагалось платить жалование, на которое он был бы способен прожить. Оба Кийтли были людьми достаточно обеспеченными, и вместе с некоторыми другими готовы были это гарантировать. Ледбитер заявил, что оставит решение за мной. Мне было очень жаль на это соглашаться, но я хорошо знал, что самому Ледбитеру очень понравилось это предложение, и решил не стоять у него на пути и согласился.

Думаю, что близкая дружба, завязавшаяся между ним и Безант во время его жизни на Авеню роуд, значительно стимулировала развитие её психических способностей, и благодаря общему опыту на высших планах они стали соединены очень искренней симпатией. Я не сомневаюсь, что затем, когда Ледбитер уехал за границу и годами был в Америке и Австралии, Безант очень остро переживала разлуку с близким другом, и став президентом, захотела его вернуть. Так или иначе, она пригласила его в Адьяр, и он туда приехал.

В Англии люди, резко относившиеся к его поведению, были в ярости, а в Лондонской ложе таких было немало. Мэри сама очень негодовала по поводу восстановления его в Обществе, а её влияние на многих членов ложи было очень сильным. У меня не было сильных чувств в поддержку противоположной стороны, но я не вполне разделял и её чувств. Однако когда в Лондонской ложе дело дошло до голосования, оно оказалось единодушным в пользу выхода из Теософического Общества. Только один член откололся и остался вне собрания. Ложа не захотела самораспускаться, но решила продолжить на независимой основе под новым названием.

Таким образом вышло, что в начале 1909 г. было основано Элевсинское Общество. Для меня это был мрачный период, последовавший после смерти жены, но к дальнейшим событиям своей личной жизни я перейду, завершив некоторые из этих общих объяснений.

Вернусь теперь к тому, что я назвал ужасным развитием событий в моих отношениях с Мэри. Это произошло следующим образом. Элевсинское Общество просуществовало только год или два. Напряжение в Теософическом Обществе, связанное с Ледбитером, практически сошло на нет. Я смог открыть новый канал сообщения с Учителем (о котором более полно расскажу позже), и узнал, что он желал, чтобы я вернулся в Теософическое Общество. Он не ругал меня за создание Элевсинского. Напротив, он сам предложил мне это название. Но оно уже выполнило своё назначение. Сам я чувствовал, что было бы абсурдно оставаться в стороне от великого движения, начать которое в западном мире мне выпала честь. Обсудив дело с А. Безант в ходе её визита в Лондон в 1911 г., я обнаружил, что она тоже знала из своих источников, что Учителя хотели, чтобы я вернулся. Я так и поступил; я был восстановлен в своей первоначальной должности вице-президента и получил огромное количество трогательных зачастую писем от теософических лож и отдельных членов по всему миру, приветствовавших моё возвращение.

Но Мэри, чьё отвращение к Ледбитеру становилось со временем лишь сильнее и сильнее, и её муж сразу же вышли из Элевсинского Общества на том основании, что моё возвращение в Теософическое Общество ввело то общество в слишком тесную связь с ним. Она отправила мне послание, излагающее её взгляды на этот предмет, и хотела, чтобы я прочитал его на собрании, которое я считал необходимым созвать, чтобы объяснить своё возвращение в Теософическое Общество.